Эрих Нойманн - ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СОЗНАНИЯ

Борьба с драконом имеет три основных компонента: герой, дракон и сокровище. Побеждая дракона, герой получает сокровище — конечный результат процесса, символизируемого борьбой.

Характер этого сокровища, называемого "богатством, которое трудно добыть", пленником, жемчужиной огромной цены, живой водой или травой бессмертия, будет обсуждаться позднее. Сейчас перед нами стоит фундаментальный вопрос: что означает символ Дракона?

Как уже установил Юнг, [1] хотя и не придавая этому должного значения в своей интерпретации, этот дракон имеет все признаки уробороса. Ему присущи мужские и женские черты одновременно. Таким образом, борьба, с драконом - это борьба с Первыми Родителями, сражение, в котором убийцы и отца, и матери, а не только одного из них, занимают ритуально предписанное им место. Боры с драконом составляет центральную главу в развитии человечества! как индивидуальности и в личностном развитии ребенка, она связана с событиями и процессами, названными психоанализом Эдиповым комплексом. Мы считаем это проблемой Первых Родителей.

Теория Фрейда об убийстве отца, развитая затем Ранком объединяет в систематическое единство следующие моменты: семейный роман, поскольку он сосредотачивается вокруг мальчика, достигает) своей высшей точки в сексуальном желании сына по отношению к матери, исполнению которого препятствует отец. Герой — это юноша, который убивает отца и женится на матери. Таким образом, о герое становится простой фантазией о прямом или косвенном осуществлении этого намерения. Эта теория поддерживается или, быть более точным, накладывается, на нелогичную и антропологически недоказуемую гипотезу Фрейда о существовании отца-гориллы. Этот страшный обезьяноподобный патриарх забирает женщин у своих сыновей, и в конце концов его убивает группа братьев Героизм заключается в уничтожении отца. Фрейд принимает все за чистую монету, выводит из этого тотемизм и основные черты культуры и религии. Здесь, как и везде, Фрейд со свойственной ем; предубежденностью неправильно понял нечто очень важное. Тем менее, убийство отца остается существенно важным элементом сражения с драконом, хотя и не ключевым, в отношении всей истории человечества.

В то время как Ранк слепо придерживается теории Фрейда, Юнг предоставляет совершенно иное решение этой проблемы в своей р; ней работе Психология бессознательного. Он приходит к двум выводам, по нашему мнению, решающим. Во-первых, он показывав что борьба героя — это борьба с матерью, которую нельзя рассматривать как персонализированную фигуру из семейного романа, персонализированной фигурой матери стоит, как видно из символизма, то, что Юнг позднее назвал архетипом матери. Юнг сможет доказать трансперсональное значение борьбы героя, потому что отправным пунктом человеческого развития определял не личности семейный аспект современного человека, а развитие либидо и е: трансформацию. В этом процессе трансформации борьба героя играет вечную и фундаментальную роль. Герой преодолевает инерцию либидо символизирующего дракон-мать, то есть охватывающее Эго бессознательное.

Второй вывод Юнга, хотя его значимость в психологии принимается пока еще не всеми, демонстрирует, что "инцест" героя является рождающим инцестом. Победа над матерью, принимающая зачастую форму фактического вхождения в нее, то есть инцеста, приносит возрождение. Инцест приводит к трансформации личности, только она делает героя героем, то есть высшим и идеальным представителем человечества.

В настоящем исследовании, опираясь на открытия Юнга, мы предпринимаем попытку выделить отдельные типы борьбы с драконом и ее различные стадии и таким образом скорректировать и объединить две противоположные теории — Фрейда и Юнга. В Психологии бессознательного Юнг все еще находится под сильным влиянием фрейдовской теории отца, поэтому его интерпретации должны быть скорректированы и переработаны в свете его последних открытий.

Покорение или убийство матери образует отдельный пласт в мифе о сражении с драконом. Успешная маскулинизация Эго выражается в его воинственности и готовности к опасности в образе дракона. Отождествление Эго с мужским сознанием вызывает психический раскол, что приводит к противостоянию с драконом бессознательного. Эта борьба представляется по-разному: как вход в пещеру, спуск в подземный мир или как проглатывание героя — то есть инцест с матерью. Это наиболее ясно показано в мифах о герое, которые принимают форму мифов о солнце; здесь проглатывание героя драконом — ночью, морем, подземным миром - соответствует ночному путешествию солнца, откуда оно победоносно возвращается, одолев тьму (Рис.22 и 23). [2]

Все редуктивные интерпретации утверждают, что проглатывание тождественно кастрации, страху перед драконом и страху перед отцом, не допускающим инцеста с матерью. То есть, инцест с матерью сам по себе желанен, но страх перед отцом делает его ужасным. Мать считается положительным объектом желания, а отец — реальным препятствием. Эта интерпретация ошибочна, потому что инцест и страх кастрации появляются уже на той стадии, когда отец еще не выступает как какая-либо действующая сила и тем более как Ревнивый отец.

Вопрос более глубок, он затрагивает более ранние уровни. Страх дракона соответствует не боязни отца, а чему-то более первичному, а именно, страху мужчины перед женщиной в целом. Инцест героя — это инцест с Великой и Ужасной матерью, которая ужасна по своей природе, а не становится таковой опосредованно, через вмешательство третьего лица. Верно, что дракон символизирует также и страх героя, но дракон достаточно ужасен и без какого-либо дополнительного устрашения. Спуск в пучину, в море или глубокую пещеру достаточно страшен и без преграждающего путь пугала отца. Двуполая конституция уроборического дракона показывает, что Великая Мать имеет мужские, но не отцовские черты. Агрессивные и деструктивные черты Великой Матери — например, ее функция убийцы — можно считать мужскими, среди ее атрибутов мы находим также фаллические символы, как уже указал Юнг. Это особенно ясно видно в атрибутах Гекаты: ключ, плеть, кинжал и факелы это мужские, но все же не отцовские символы.

Когда жрецы-евнухи Великой Матери осуществляют кастрации и жертвоприношения, они представляют ее ужасный характер; но представлять этих кастрированных жрецов в качестве образов отца невозможно. Фаллические фигуры, более соответствующие этой роли, всегда зависимы; Великая Мать контролирует и использует их, и это противоречит их независимому значению как фигур отца. Агрессивные и деструктивные элементы, присущие Великой Матери; могут также представляться символически и ритуально как отдельные, обособленные от нее фигуры, в виде ее спутников, жрецов, животных и т.д. Воинствующие группы, предающиеся мужским оргиям, такие как Куреты, часто относятся к сфере Великой Матери, так же как и фаллические супруги, которые вершат ее разрушительную волю. На еще более поздней стадии в матриархально организованных группах индейцев Северной Америки исполнительная, власть вождей зависит от Старой Матери. В эту категорию мы должны также включить не только вепря, который убивает юного бога, но и дядю по материнской линии как инструмент совокупной власти, направленный, к примеру, против сына Исиды, Гора. Даже фаллическо-хтонический бог моря Посейдон и стая его чудовищ по своей природе относятся к сфере Великой Матери, а не к области Beликого и Ужасного Отца.