Эрих Нойманн - ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СОЗНАНИЯ

Однако позднее, когда на смену владычеству Великой Материй пришел патриархат, роль Ужасного Отца проецируется на мужских представителей ее ужасной стороны, особенно если в интересы патриархального развития входит подавление этого аспекта и выдвижение на передний план фигуры "доброй матери".

Рассмотренные нами две формы инцеста по существу пассивный уроборический инцест, в котором погибал зародыш Эго, и матриархальный инцест, в котором мать соблазняла сына, а инцест заканчивался матриархальной кастрацией. Но героя отличает именно активный инцест, намеренное и сознательное открытие себя опасному влиянию женщины и преодоление извечного страха мужчины перед женщиной. Преодолеть страх кастрации значит преодолеть страх материнской власти, которая для мужчины ассоциируется с опасностью кастрации.

Это подводит нас к вопросу, имеющему важное диагностическое, терапевтическое и теоретическое значение. Разграничение различных архетипических стадий позволяет нам решить, с каким типом инцеста мы имеем дело и каково положение Эго и сознания — короче говоря, определить эволюционную ситуацию в каждом отдельном случае. В Психологии бессознательного Юнг еще настолько зачарован Фрейдом, что не может распознать архетипических различий в этой ситуации и в результате упрощает проблему героя, рассматривая ее редуктивно.

Женский элемент гермафродитного сына-любовника, [4] который Юнг выводит из регрессии к матери, напротив, является совершенно первичным, как показывает структурно недифференцированный характер гермафродита, и не является результатом регрессии уже развившейся мужественности. Этот характер складывается на более глубоком уровне, где еще господствует Великая Мать, и мужественность еще не упрочилась; поэтому никакого "самоотречения от мужественности" нет, просто эта мужественность пока еще не достигла никакой независимости. По общему признанию, самокастрация, посредством которой юноша жертвует своей мужественностью, регрессивна, но это лишь частичная регрессия, или, если быть более точным, мы можем сказать, что его развитие было подавлено в зародыше.

Женоподобный характер юноши является промежуточной стадией, ее можно также считать межполовой стадией. Интерпретация жреца или пророка как представителя такого промежуточного типа, [5] психологически точна, хотя и не верна биологически. Нужно отличать созидательную связь зрелого Эго с Великой Матерью и связь, при которой Эго еще не в состоянии избавиться от ее власти.

Но читатель может спросить, что означает кастрация на этой стадии героического инцеста? Не является ли представление о извечном страхе мужчины перед женщиной вводящим в заблуждение обобщением психологии неврозов? : Для Эго и для мужчины женщина — синоним бессознательного и не-Эго, а поэтому — синоним темноты, пустоты, небытия, бездонной ямы. Юнг пишет:

"...следует заметить, что пустота является великой женской тайной. Это* нечто совершенно чуждое мужчине; бездна, неизведанные глубины, инь." [6]

Мать, лоно, яма и ад тождественны. Лоно женщины — это место из которого появился человек, и поэтому каждая женщина является первичным лоном Великой Матери всего порожденного, лоном бее сознательного. Она угрожает Эго опасностью самоуничтожения, потери самого себя — другими словами, смертью и кастрацией. Мы видели, что нарциссический характер одержимого фаллосом юноши образует связь между сексуальностью и страхом кастрации. Смерть фаллоса в женщине символически приравнивается к кастрации Великой Матерью, а на языке психологии это означает растворение Эго в бессознательном.

Но мужественность и Эго героя уже больше не тождествен фаллосу и сексуальности. На этом уровне иная часть тела поднимается символически как "высший фаллос" или "высшая мужественность": голова, символ сознания, с глазом в качестве его руководящего органа — и с этим Эго теперь отождествляет себя.

Опасность, которая угрожает "верхнему" принципу, символизируемому головой и глазом, тесно связана с помощью, оказываемой герою тем, что мы назвали "небом". Эта верхняя часть уже развита и активна еще до начала борьбы с драконом. В мифологическом смысле это доказывает его божественное происхождение и его рождение как героя; психологически это указывает на его готовность предстать перед драконом в качестве героя, а не в качестве низшего обычного человека.

Если борьба увенчивается победой, эта верхняя часть его характера укрепляется и окончательно формируется, но в случае поражения ей грозит уничтожение.

Нет необходимости демонстрировать здесь, что голова и глаз де выступают как символы мужской и духовной стороны сознания "неба" и солнца. Группы символов дыхания и Логоса также относятся к этому канону символов, где высшая мужественность отличается от низшей мужественности фаллической стадии. Поэтому интерпретировать обезглавливание и ослепление как кастрацию правильно, но эта кастрация происходит вверху, а не внизу. Это не подразумевает "перемещение вверх", когда "потеря головы" была , тождественна импотенции — приравнивание, которое неверно ни мифологически, ни символически, ни психологически. Существуют как "верхние", так и "нижние" евнухи, и приверженцы фаллоса так же могут быть евнухами в верхней части, как и интеллектуалы — в нижней. Лишь сочетание обеих областей дает целостную Мужественность. Здесь снова Бахофен своим разграничением хтонической и солнечной мужественности уловил сущность проблемы. Соответствующий символизм можно видеть в истории о Самсоне, вторично персонализированном мифе или, что встречается также часто, вторично мифологизированной истории о герое.

Как и во многих других местах Ветхого Завета, сущность истории заключается в борьбе Иеговы с принципом ханаанско-филистимлянской Астарты. Основные черты довольно ясны: Самсон — приверженец Иеговы, но его инстинкты поддаются уловкам Далилы- Астарты. Поэтому его судьба предрешена, что приводит к обрезанию волос, ослеплению и потерю силы Иеговы.

Кастрация принимает форму обрезания волос, и это тем более знаменательно, потому что поклонники Иеговы и противники принципа Астарты не могли обрезать свои волосы. Кроме того, потеря волос и силы относится к архетипической стадии героя-солнца, которого кастрируют и пожирают.

Второй элемент — это ослепление. И это снова "верхняя", а не "нижняя" кастрация. Верхняя кастрация; или утрата силы Иеговы, приводит к пленению героя филистимлянами в царстве Астарты. Он влачит жалкое существование в подземном мире, где должен "вращать мельницу". Джеремиас [7] указывает, что вращение мельницы - это религиозный мотив. Это подтверждается упоминанием о храме Дагона, в котором Самсон удерживался в плену, ибо Дагон является богом злаков у Ханаанитян, богом растительности, как и Осирис. Дагон — отец Баала, [8] но все территории этого ненавидящего Иегову Баала подчиняются правлению Великой Матери Ханаанитян. Поэтому пленение Самсона выражает порабощение покоренного мужчины Великой Матерью, точно так же как и тяжкий труд Геракла у Омфалы, когда он носил женскую одежду — еще один хорошо известный символ порабощения Великой Матерью, которой мы должны отнести также и мельницу как символ плодородия