Андрей Ермошин - Вещи в теле

Пациентка интересуется, не сумасшедшая ли она, если так ярко видит происходящее в ее внутреннем пространстве. Я успокаиваю ее: это не проявление сумасшествия, она человек одаренный в переживаниях. Шучу: “В следующий раз посадим сюда Вашего мужа”. (На одном из первых сеансов О. спрашивал, а может ли он, так же как Е., осознавать то, что в нем происходит. Я заверил, что практически нет людей, неспособных к осознанию. Осознание у него будет, но возможно, в другой форме. Внимание к мужу пациентки сейчас становится все более актуальным. В последней сцене он был задействован. Возможно, он уже “отстает” в изменениях, как член экологической системы).

Однако я уже сейчас настраиваю пациентку на то, что ей надо будет научиться реагировать по-новому: своевременно давать обратную связь, не ожидать святости, безошибочности действий по отношению к ней со стороны окружающих. Е. признала, что долго молчала о своих желаниях, ждала, пока муж сам догадается. А нужно-то было всего-навсего ласковое слово, да чтобы О. прижал ее к себе.

— Исходите из того, что все мужчины — тупые люди, — рекомендую я с улыбкой.

Муж подтверждает, что ему необходимо подсказывать, чего она хочет. “А то получается: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что”.

Е. рада тому, что воспоминания о неприятных сценах, пережитых с О., и переживания, связанные с учебой, как будто исчезли. Просит поддержки в том, чтобы закончить учебу. Признается: “Я разочаровалась в своей профессии. Я человек ранимый, чувствительный. Для меня педагогика неприемлема. Везде нервы. Родители начнут... Но закончить хочу. Ради диплома я закончу”.

Сеанс длился почти полтора часа. На этот раз я не забыл проверить ее спину. Было обнаружено отчетливое смещение позвонков на нижне-грудном уровне и в шейном отделе позвоночника и рекомендована мануальная терапия.

Комментарий.В данном примере отчетливо видно, что значит, когда “на душе кошки скребут”. Смысл их деятельности состоит в борьбе с ненавистным образованием, в выцарапывании боли.

На данном сеансе не удалось избежать излишнего драматизма. С самого начала дело осложнило то, что причиняющее боль образование предстало в виде живого существа — “противного паука”. Как ответ на вмешательство во внутреннее пространство организм выделил также живых существ — кошек. Представлялось целесообразным последовать логике борьбы, заложенной в этих осознаниях, чем сделать что-либо иное. На внешнем уровне Е. добилась победы еще раньше: муж признал свои ошибки, не стал настаивать на продолжении учебы в этом году.

На данном сеансе разговор шел преимущественно об актуальном. “Историческая” часть работы практически закончилась. Е. подтвердила это: “В прошлый раз я вам говорила, что осталось только то, что связано с последними двумя годами моей жизни: с О., с учебой. И это было самым болезненным”.

Было два важных, на мой взгляд, осознания. Первое — осознание дисгамии в отношениях с мужем, второе — разочарование в профессии. Оба пункта потребуют дальнейшей проработки.

Более чем недельный перерыв в общении, когда еще не была завершена отработка “исторических образований”, оказался рискованным. Вызван он был не логикой работы, а внешними причинами. Предположительно, предстоит работа по сохранению хорошего актуального состояния, по выстраиванию новых отношений с мужем, отцом (пациентка жаловалась, что он груб с нею), с матерью, с другими людьми.

Фоновые неприятные ощущения в зоне эпигастрия, в голове создаются существующими проблемам в позвоночнике. Это было видно на рисунках и объясняет остроту физических ощущений, асимметричность отработанных на предыдущем сеансе ощущений в голове.

Восьмой сеанс

Железная пружина

Восьмую встречу Е. начинает с констатации факта, что не все еще отработано. Присутствующий на сеансе муж торопится уточнить:

— У нас все в порядке.

— А вот с папой — нет, — скорбно продолжает Е. — Папа — грубый человек. Обзывал нецензурными словами. А я человек интеллигентный... Бог его простит... С мужем все нормально. Был праздник (годовщина помолвки). Купила ему дезодорант. Приготовила праздничный стол. Отец молча взял свою порцию и ушел. Хотя бы сказал спасибо. Тем более что я приготовила необычное, не повседневное...

Я стала раскладывать пасьянс, чтобы успокоиться. Заплакала. А он поворачивается, чтобы не коснуться меня, отводит глаза. Мама очень переживает это. Она стала говорить ему, он перестал с ней разговаривать. Я стала говорить: “Может, нам снять квартиру?” А мама: “Ты меня хочешь оставить одну с ним? Ты меня пожалей, не бросай!”

Он ко мне предъявляет нереальные требования. Я в нынешнем состоянии не могу их выполнить. Я решила перешагнуть через то, что он меня обзывал: “Папа, тебе понравилось, что я приготовила? Давай с тобой помиримся!” Он снова начал обижать меня. У меня началась истерика... Пошло по той программе, как это было тогда... Боль острая, — со страданием в голосе продолжает Е. — Когда я нахожусь одна дома, он приходит раньше всех. Стараюсь не выходить из своей комнаты. Боюсь услышать грубые слова...

Пациентка признается, что курит. Пробовала кодироваться, проходила иглотерапию.

— Но все бесполезно, — объясняет она, — потому что для меня курение — это избавление от стрессов. Как только у меня возникает тревога, я курю машинально. Чтобы чем-то заняться... То чаю попью, то к коту подойду, то звоню. Опять начались эти звонки. Они мне не нужны... Мне нужен отдых! Отец активно выступает против моего курения. Сам он бросил пить и хочет бросить курить. У меня истерика. Тем более — праздник. Он: “Я к ней больше никогда не подойду. Она мне не дочь”.

— Я видела сон, — скорбным голосом продолжает Е. — Мой папа умер. Я его вижу в гробу. Белым. “Надо же, он не пережил смерть бабушки!” — думала про себя во сне. А ведь получается, что я внутренне отказываюсь от него! Он мне сказал: “Ты мне не дочь”, — и умер для меня. Но я же его вижу! Я растолкала мужа: “Давай с тобой поговорим!” Я боялась этого сна. У нас был праздник. Долго слушали музыку, ели торт, который я испекла... Если бы не хорошие отношения с мужем, я не знаю, что было бы.

Когда я была маленькая, он пил. Они с мамой собирались разводиться. Я его защищала. “Мама хочет с тобой разводиться, а я хочу, чтобы ты с нами жил. Пойди лечиться, папочка!” Он заплакал и сказал: “Хорошо, передай им: я согласен лечиться!” Я его так любила!

Теперь у меня только мама и муж ... и моя тревога .

— Получается, — уточняю ощущение пациенткой ситуации, — что психологически он вышел из Вашей жизни, а фактически приходится жить с ним?

Задаю вопрос о возможности снимать квартиру. Пациентка и ее муж соглашаются, что в данной ситуации это нецелесообразно. Им не приходится жить в одной комнате с родителями.