Владимир Долохов - Курс начинающего волшебника

Сомнений не было — вот он, симоронский след. Новое имя напрашивалось само собой: «Я тот, который делает комплименты в малиновом пиджаке». Марина предпочла сокращенное имя: «Я тот, который в малиновом пиджаке». Отныне ей предстояло по мере надобности пропечатывать это имя, раздувая найденную светлую искорку.

Вот повествование Марины о дальнейшем развитии событий.

— Я пропечатывала симоронское имя каждое утро, пока ехала на работу. Если Борисович придирался ко мне или только собирался это сделать, я вспоминала, что он — «тот, который в малиновом пиджаке». Директору это, видимо, нравилось, он сразу стихал и не проявлял агрессии. Однажды я зашла к нему в кабинет подписывать какие-то бумаги, твердя про себя о малиновом пиджаке, и Борисович это моментально почувствовал. Раньше или наорал бы, или подписал, не поднимая головы. А тут поднял голову, улыбнулся и спросил: «Как дела? Как ты себя чувствуешь? Все ли нравится на работе? Никто не обижает?» Ничего подобного я от него никогда не слышала. С этого момента наши взаимоотношения улучшались с каждым днем, и вскоре я перестала бояться директора. Другие сотрудники также заметили, что Борисович подобрел и стал более приветлив с ними.

Однако от командировки в Урюпинск, где находилась головная организация фирмы, Марине уклониться не удалось. Шеф заявил: «Съездишь, оставишь бумажки и вернешься назад». Но в действительности поездка обещала быть очень трудной. Марина знала, что бухгалтерский отчет, предназначенный для урюпинцев, составлен небрежно, с большим количеством ошибок. Шансов сдать его почти не было. Кроме того, в Урюпинске до сих пор не назначили сотрудника, ответственного за работу с этим документом. Другими словами, принимать отчет там никто и не собирался. Марина была самой молодой в бухгалтерской группе, поэтому на нее и свалили «почетную» Урюпинскую миссию. Опасения, что в Урюпинске ее просто отфутболят, и поездка завершится плачевно, были вполне обоснованы. Марина попросила меня поработать с этой проблемой.

Мы воспользовались переименованием на ЯСном. Это оригинальная симоронская техника, используемая для наиболее сильных вихревых сигналов. Марина имела возможность наблюдать эксцентричный спонтанный танец, завершившийся грациозным взмахом руки и мантрой, которую перенести на бумагу вряд ли возможно. Мантра эта скорее напоминает неприличный звук, как будто кто-то громко пукнул. «Вооружившись» мантрой, Марина и отбыла в Урюпинск.

Каково же было удивление Марины, когда в Урюпинском аэропорту ее поджидал сверкающий новенький «Мерседес», принадлежащий не кому-нибудь, а главному бухгалтеру фирмы! На этой «скромной» автомашине Марину каждое утро встречали у гостиницы, а поздно вечером доставляли обратно (приходилось засиживаться допоздна). Марину поселили в шикарном номере лучшей гостиницы города, а утром ее поджидал изысканный завтрак в ресторане.

Вновь предоставим слово Марине.

— Я впервые выполняла такую ответственную работу, да и отчет был крайне запутанным. Поэтому вначале у меня ничего не получалось. Урюпинский главбух очень напоминала Борисовича до переименования, она ежедневно кричала на всех и устраивала разгоны. И эта «гроза фирмы» сидела со мной до девяти или десяти часов вечера и помогала делать отчет. С мантрой я не расставалась. Надежда Алексеевна, конечно, критиковала меня, но относилась с сочувствием — показывала и объясняла то, что непонятно. Она вспоминала себя в молодости, говоря, что у нее были похожие трудности. Все вокруг удивлялись: «Что с нашей Алексеевной? Чего она так прикипела к этой девчонке?» Напрасно я боялась, что со мной никто не будет заниматься, или «завернут» отчет и отправят назад, или даже уволят с работы. Отчет я сдала, мне купили обратный билет, а перед отъездом устроили проводы в престижном ресторане города.

Узнав о результатах поездки, Борисович пришел в восторг и сразу отправился к генеральному с просьбой назначить меня главным бухгалтером на вакантное место. Тот возразил: «Это все хорошо, но на такую ответственную работу ей рановато. Она — девушка молодая, мало ли что ей взбредет в голову». «Малиновый пиджак» горячо вступился за меня (чего с ним никогда не бывало). Он сказал, что работает со мной уже два года, хорошо меня знает и считает, что я — человек надежный, и на эту работу гожусь. Генеральный сдался и подписал приказ о назначении меня на должность главного бухгалтера. Между прочим, Алексеевна тоже порекомендовала меня.

Со времени описываемых событий прошло два года. Марине приходилось неоднократно бывать в Урюпинске, и грозный главбух до сих пор считает ее одним из лучших работников фирмы. Остается добавить, что в дальнейшем Марина была очень довольна отношениями с Борисовичем. А когда «малиновый пиджак» сменил место работы, то объявил, что завсегда будет рад, если она надумает перейти к нему. Недавно он позвонил и поздравил с праздником 8 Марта весь женский коллектив и персонально Марину.

Описанные ниже события происходили в упоминавшемся ранее поселке Некрасовка (см. «Повесть о маленьком Будде»). Некоторое время я периодически приезжал в местную больницу. Охранник в черной форме на проходной, как правило, мельком бросал взгляд на предъявляемый мной временный пропуск, и я спокойно и деловито шествовал мимо.

Однажды меня остановил пожилой охранник, похоже, старой закалки. Он долго изучал пропуск, словно собираясь выучить бумажку наизусть. Недружелюбный, исподлобья, взгляд его говорил: «Шляются тут всякие. Знаю я вас, так и норовите бомбу подложить во вверенном мне учреждении». Удостоверившись в подлинности документа, он с сожалением вернул бумагу, и я зашагал дальше. Казалось бы, непримечательный эпизод, однако мое передвижение было прервано непредвиденной задержкой. На слабый предупредительный сигнал я не отреагировал, и спустя несколько дней он предстал под другой личиной.

В этот раз на проходной меня затормозил молодой парень с непроницаемым лицом, восседавший за барьером. Он взял пропуск, тщательно сверил печать, подпись, посмотрел бумажку на свет. Затем открыл какую-то амбарную книгу, наверно, журнал регистрации временных пропусков, и несколько минут листал ее. В журнале моей фамилии не значилось. Охранник, подозрительно глядя на меня, засыпал градом вопросов:

— Кто вы такой? Какова цель вашего визита? К кому и куда вы идете? Кто выписал пропуск? Почему через три дня пропуск истекает?

Пытаясь сохранить невозмутимое лицо, я ответствовал, что являюсь доктором, следую в такой-то корпус, в такое-то отделение для работы с редким пациентом, чей случай представляет необычайный интерес для мировой науки. Мои ответы не удовлетворили ревностного блюстителя порядка, и с выражением лица, не предвещающим ничего хорошего, он поднял трубку телефонного аппарата.