Боб Боденхамер - Полный курс НЛП

Когда оказалось, что эти попытки ремоделирования НЛП очень удачны, мы применили концептуальную структуру метауровней к сумбурному и хаотическому списку паттернов «Фокусов языка». Приложение метауровней к этим паттернам лингвистического рефрейминга породило модель Линий Сознания (Hall & Bodenhamer, 1997). Мы выбрали фразу «линии сознания», чтобы избежать негативных ассоциаций с манипуляцией и обманом, заключенных в метафоре «ловкость рук». Поначалу мы даже не осознавали, что модель и паттерны Линий Сознания на самом деле являются входом в метасостояния в процессе разговорного общения. Однако к моменту выхода третьего и четвертого изданий «Линий сознания» (Hall & Bodenhamer, 1999, 2001) нам не только стал очевиден этот факт, но и удалось эксплицитно представить его в модели.

После этого я (М. X.) начал работу над книгой, в которой хотел вернуться к магии и представить обновленную спустя 25 лет Метамодель – ту самую модель, с которой началось НЛП. В книге «Секреты магии» (Hall, 1988), а затем в ее полностью пересмотренной версии «Магия коммуникации» (Hall, 2001) мы не только исследовали логические уровни, заключенные в Метамодели, но и продемонстрировали, каким образом метауровни Метамодели являются лингвистическими проявлениями метасостояний. Обнаружив такое количество взаимосвязей между этими четырьмя метасферами, мы задались вопросом, нельзя ли использовать эти четыре метасферы для создания системной модели НЛП. Мы думали, что, используя метасферы примерно таким же образом, как Дилтс использовал модель SCORE, позиции восприятия, время и прочее или как Бэндлер использовал «суб-модальности» и транс, мы можем поиграть с различными способами совмещения этих четырех метасфер. Для начала мы просто идентифицировали четыре модели.

(а) Метамодель

Модель языка, смысла, трансформации от одного уровня к другому, спрашивания для достижения точности, использования ее для введения в транс и якорения системы слов и символов, «замещающих» некие сенсорные или логические референты, которые мы можем перенести в наши ментальные фильмы.

(б) Метамодальности (или «суб-модальности»)

Модель паттернов, характеристик и свойств, которые мы можем редактировать в фильмы, проигрываемые на экране нашего сознания. Эти паттерны включают сенсорные символы, замещающие и репрезентирующие еще более высокие семантические концептуальные состояния. Некоторые из них соответствуют паттернам Метапрограмм, Метамодели и Метасостояний.

(в) Метапрограммы

Модель переработки и сортировки информации, перцептивного видения, фильтрации и окрашивания мира, позволяющая провести различие между содержанием мыслей и паттернами мышления или программами, форматирующими структуру этого содержания.

(г) Метасостояния

Модель состояний и «логических уровней», рефлексивности, петель обратной и прямой связи осознания, позволяющая нам перемещаться на различные уровни осознания, порождающие высшие и более сложные состояния, уникальные для конкретных людей.

Затем перед нами встал вопрос о том, как эти модели соотносятся между собой. Описывают ли они одни и те же феномены с различных точек зрения? Описывают ли они различные сферы опыта? Описывают ли они различные сферы, перекрывающие одна другую? Каковы взаимоотношения между Метамоделью, моделью Метапрограмм, Метамодальностей и Метасостояний?

Этот последний вопрос открыл перед нами совершенно новый способ размышления о самом НЛП. Осознав, что каждая из этих метасфер переживается на более высоких уровнях и в то же время по поводу одних и тех же феноменов и опыта, мы поняли, что рассматривать структуру субъективного опыта можно с четырех различных точек зрения.

● Язык:лингвистика, символы.

● Восприятие:видение, фильтрация, сортировка, стили мышления.

● Кинематографические характеристики:особенности, используемые для структурирования и кодирования наших фильмов.

● Состояния/уровни:опыт, соотнесение, рефлексивность, рекурсивность.

В то же время мы начали осознавать наличие пересечений между этими четырьмя структурными сферами. Каждая из них имеет дело со структурой и процессами, а не с содержанием, и в то же время структурирование, форматирование и фрейминг явлений в каждой из них воздействуют на содержание и управляют им. Мы обнаружили, что некоторые из лингвистических паттернов Метамодели являются одновременно и перцептивными паттернами Метапрограмм (в частности, модальные операторы). Мы также обнаружили, что некоторые из перцептивных паттернов Метапрограмм являются одновременно и кинематографическими характеристиками «суб-модальностей» (глобальное/конкретное, наезд/отъезд камеры, ассоциированные/диссоциированные).

Представляя собой систему взаимодействующих частей и компонентов, путей поступления информации (входных сигналов) и вывода информации (выходных сигналов), наряду с многочисленными петлями обратной и прямой связи, человеческий опыт может быть связан с нейро-лингвистическими состояниями с точки зрения языка, восприятия и уровня.

Что же приходит сначала? Язык, восприятие, фильмы с их кинематографическими особенностями или состояния? Поскольку мы рождаемся, не владея языком, а усваиваем его, младенец не может картировать свое ощущение территории, а лишь непосредственно ощущает ее на первичном уровне. «Мысль» для младенца – всего лишь репрезентация. И даже она является очень примитивной.

В младенческом возрасте мы не способны удерживать наши образы константными. Все, что мы воспринимаем посредством зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса, является лишь мимолетными впечатлениями. Когда мать уходит из комнаты, для нас она полностью исчезает, и мы не можем увидеть ее в своем сознании. Константность репрезентаций приходит позже. А тем временем мы плачем и кричим, поскольку не можем утешить себя внутренним образом матери. А когда она играет с нами в «ку-ку», мы хихикаем и веселимся, потому что она дает нам когнитивную встряску, вновь и вновь появляясь будто бы ниоткуда.

Однако с появлением «константности репрезентаций» ментальная и эмоциональная жизнь обретает совершенно новое измерение. Теперь мы способны «записывать» собственные фильмы о том, что видим, слышим и ощущаем, и сохранять эти фильмы в сознании, развлекая себя ими. Теперь мы можем «думать», вновь и вновь проигрывая наши фильмы, к собственной радости и разочарованию. Однако уже очень скоро мы достигаем еще более высокой стадии развития. Вскоре мы обретаем способность иметь «вторичные мысли», будучи одновременно вовлечены в первичные мысли. Иными словами, пока мы проигрываем ментальные фильмы о своей игре, приеме пищи, отдыхе или просмотре телевизора, мы можем одновременно размышлять об этих фильмах.