Элейн Мазлиш - Братья и сестры. Как помочь вашим детям жить дружно

Карен: Я не виновата. У меня дырка в кармане.

Сестра: Ты просто легкомысленная и невнимательная!

Мать: Я не считаю тебя такой, Карен. Мне кажется, тебе нужно найти более безопасное место для своих денег.

Когда родители убедились, что восприятие ребенка в негативной роли оказывает пагубное влияние на отношения между всеми детьми, они стали изо всех сил искать хорошее в своих детях и в семье в целом.

Моя младшая дочь Рэчел всегда была сложным ребенком, а теперь, когда я развелся с ее матерью, характер девочки стал еще хуже. Сестры лишь подливали масла в огонь, называя ее «испорченной девчонкой» и своей «головной болью».

Я не знал, что делать, но тут вспомнил упражнение, которое мы выполняли на занятиях по психологии в колледже, оно называлось «силовая бомбардировка». Мы должны были записать по три качества, которые нравились нам в каждом однокашнике. Никогда не забуду, как приятно мне было читать то, что другие студенты написали обо мне.

Когда в следующие выходные девочки приехали ко мне, я велел им взять подушки и сесть на полу в гостиной. Потом объяснил, что мы сделаем нечто особенное. Каждый из нас должен будет назвать три качества, которые нравятся ему в других, а я запишу все сказанное на разных листках бумаги. Объявил, что мы начнем с Рэчел.

— Рэчел — милая, — сказала Эми.

— Мы должны сказать о каждом из нас что-то особенное, — объяснил я. — Скажи, что тебе нравится в Рэчел.

Эми задумалась, а потом добавила:

— Мне нравится, как Рэчел входит в комнату, смеется и рассказывает мне о веселом шоу, которое она смотрела.

Рэчел начала улыбаться.

— Еще что-нибудь, — напомнил я.

— Мне нравится, как Рэчел просит почитать ей.

Я собрал еще шесть замечаний о Рэчел. Потом мы перешли к другим девочкам. Высказывания становились все более и более конкретными. Сестры вспоминали, что им нравилось друг в друге.

Эмили: Мне нравится, как Эми играет с куклами и разговаривает с ними. У нее отличное воображение.

Эми: Мне нравятся манеры Эмили, то, как она говорит: «Пожалуйста, передай мне картофель».

Рэчел: Мне нравится, что Эмили приходит ко мне, когда я расстроена, и спрашивает: «Что случилось, Рэчел?» Она обнимает меня.

Чем больше мы разговаривали, тем с большим энтузиазмом девочки вспоминали хорошее друг о друге. Потом Эми спросила:

— А мы можем сказать, что нам нравится в самих себе?

— Конечно, — согласился я и добавил новую графу в листочек каждой из девочек.

Эми: Когда наша кошка напугана, я всегда ласкаю и успокаиваю ее.

Эмили: Мне нравится учить Рэчел играть в игры.

Рэчел: Мне нравится, как я причесываюсь.

Все выходные никто не упрекал Рэчел. Я заметил, что перед отьездом каждая из девочек забрала свой листочек с собой.

Когда Джонатан, которому сейчас четыре с половиной года, был еще грудным, мы узнали, что у него атаксия. Мы знали, что нам придется нелегко. Но, к нашему удивлению, самым сложным для нас стало сохранение свойственного нам образа жизни. Раньше мы были очень спортивной семьей. Мы с Биллом любили походы. Восьмилетняя Дженнифер считалась превосходной спортсменкой. У нее была прекрасная координация движений и чувство равновесия. Она каталась на коньках, играла в теннис, плавала и была чемпионкой по бегу в своей школе.

Дженнифер умоляла нас возить ее по выходным на каток. Обычно кто-то отвозил ее, но другому приходилось оставаться дома с Джонатаном. Мы пытались объяснить Джен, что брат не может регулярно заниматься спортом, но девочка постоянно твердила, что он «все портит».

После нашего последнего занятия стало ясно, что я неправильно поступаю и с Джен, и с Джоном. Я постоянно подчеркиваю то, чего он не может, и заставляю сестру привыкнуть к мысли о том, что ее брат — ненормальный. В субботу утром мы собрались всей семьей, и я объявил, что с этого дня мы переходим на новый образ жизни, который будет отличаться от жизни других семей, но при этом станет совершенно нормальным для нас. Мы будем спокойно и с уважением относиться ко всем членам семьи. Каждый имеет право принимать или не принимать участие в семейных проектах, вылазках, спортивных занятиях. Все зависит от желания и физических способностей. Потом мы оделись и отправились на каток.

Дженнифер первой выскочила на лед. Она каталась стремительно и грациозно. Потом на лед вышел Джонатан — неуклюжий, в коньках, взятых напрокат, шлеме, с подушками на животе и на спине, примотанными отцовским ремнем. Двое взрослых поддерживали его с обеих сторон.

Мы катались с Джонатаном пятнадцать минут, и он был в восторге. Дженнифер раз двадцать пронеслась мимо нас, подбадривая брата. Когда мы уходили с катка, мальчик сиял улыбкой. Он сказал:

— Клянусь, ведь вы не думали, что я так хорошо катаюсь!

Наконец мы подошли к этой теме — драки.

— Мы, правда, будем об этом говорить? — спросила одна женщина. — Не будем больше откладывать? Я ждала этого момента с первого нашего занятия.

— Не говорите мне, что ваши дети все еще дерутся между собой! — воскликнула я, изображая ужас.

Но женщина не была склонна к шуткам.

— Не так, как раньше, — честно призналась она. — Я стала многое делать иначе, и они тоже стали относиться друг к другу лучше. Но они все еще дерутся, и я ничего не могу с этим поделать.

— А что вы обычно говорите, когда дети дерутся? — спросила я у всех участников семинара.

— Держусь подальше, — хором ответили несколько человек.

— А что еще?

— Позволяю им разобраться самостоятельно.

— Почему?

— Потому что стоит вмешаться, и дети сразу же втянут тебя в свои разборки.

— А если разрешать все их конфликты, они никогда не научатся делать это самостоятельно.

— Итак, — сказала я, — вы все считаете, что лучше всего по возможности игнорировать потасовки. Вы твердите себе, что так дети учатся преодолевать свои разногласия.

Женщина, заговорившая первой, не удовольствовалась моим резюме.

— Я говорю не о легких потасовках, но о воплях, ругани и швырянии вещей. Я не могу не обращать на это внимания.

— Именно об этом мы сегодня и подумаем, — кивнула я. — Как вмешиваться в детские драки с пользой, когда нам кажется, что это нужно сделать? Но сначала очень важно спросить себя, есть ли для этих драк причины, о которых мы еще не поговорили.

Я задала этот вопрос настоящим специалистам. Их ответы посыпались как из мешка.

— Моя дочь дерется из-за вещей — из-за своих и из-за вещей брата, которые она хочет считать своими.