Оливер Сакс - Музыкофилия: Сказки о музыке и о мозге

Врач посоветовал миссис С. постепенно сокращать дозу преднизона, она обратилась к неврологу, и тот предложил ей пройти курс лечения валиумом. К тому времени слух её снова пропал, но ни это обстоятельство, ни лечение валиумом, ни снижение дозы преднизона не повлияли на её галлюцинации. «Музыка» продолжала громко и навязчиво играть в ее голове и замолкала лишь в моменты, Когда миссис С. удавалось чем-то занять свой ум, – например, во время беседы или игры бридж. Репертуар её галлюцинаций несколько расширился, но всё ещё оставался довольно ограниченным и заурядным и состоял, в основном, из рождественских гимнов, партий из мюзиклов и патриотических песен. Она отлично знала все эти мелодии – она была одаренной пианисткой и часто играла их во время учёбы в колледже, на вечеринках. Я спросил ее, почему она воспринимает эту «музыку в голове» как «галлюцинации», а не как «музыкальное воображение».

«Это абсолютно разные вещи, – воскликнула она. – Это всё равно что думать о музыке или реально слышать её». Она отметила, что никогда раньше не переживала ничего подобного. Галлюцинации фрагментарны – несколько тактов того, несколько этого – переключаются произвольно, иногда прямо на середине такта; как будто сломанный проигрыватель включается и выключается в мозгу.

Все это было непохоже на её нормальное, последовательное и обычно послушное воображение – хотя она согласилась, что оно имело некоторое сходство с навязчивыми мелодиями, которые, как и у всех, иногда звучали в её голове. Но от навязчивых мелодий и нормального музыкального воображения ее галлюцинации отличало поразительное качество звучания. Устав от рождественских и популярных песенок, миссис С. пыталась вытеснить их, заменить, играя этюды Шопена на пианино. «Шопен задержался в моем мозгу на пару дней, – сказала она. – И одна из нот, верхнее Фа, играла снова и снова». Она боялась, что все ее галлюцинации станут такими – превратятся в бесконечное повторение двух или трех, или вообще только одной ноты, высокой, пронзительной, невыносимо громкой, «подобной тому верхнему Ля, которое Шуман слышал перед смертью» [93] Роберт Журден в своей книге «Музыка, мозг и экстаз» («Music, the Brain, and Ecstasy») ссылается на дневники Клары Шуман, в которых она пишет, что её муж слышал "музыку восхитительную, какую никто на земле никогда не слышал, и инструменты звучали чудесно". Один из друзей Шумана сообщил, что «он освободился от бремени… в его голове играло чудесное, полностью завершенное музыкальное произведение! Будто бы вдалеке играл духовой оркестр, звучавший в великолепнейшей гармонии». Шуман, по всей видимости, страдал от маниакально-депрессивного синдрома или от шизоаффективного расстройства, а так же, ближе к концу жизни – от нейросифилиса. И, как пишет Питер Оствальд в своем исследовании «Шуман: музыка и безумие», галлюцинации, которыми Шуман иногда мог управлять и использовать для написания музыки, в концу жизни стали переполнять его разум, вырождаясь сперва в «ангельскую», а потом и в «демоническую» музыку, и в конце концов превратились в одну, «чудовищную» ноту ля, которая без остановки днями и ночами играла в его голове с нестерпимой интенсивностью.

Миссис С. была поклонницей Чарльза Айвза, и потому очень боялась, что у нее могут начаться так называемые «галлюцинации Айвза» [94] композиции Айвза часто состоят из двух и более мелодий, звучащих одновременно, но при этом иногда совершенно разных по характеру. . С ней ни разу такого не случалось – две галлюцинации никогда не звучали одновременно, но она всерьез опасалась, что это может произойти. Музыкальные галлюцинации обычно не мешали ей спать и не вторгались в ее сны, и когда она просыпалась по утрам, то первые несколько секунд слышала лишь тишину и задавалась вопросом, какова сегодня будет "мелодия дня" [95] "tune du jour" .

Я провел неврологическое обследование миссис С. и не нашел никаких отклонений. Она прошла обследования с помощью ЭЭГ и МРТ, чтобы исключить эпилепсию и повреждения головного мозга, все выглядело вполне нормально. Единственным отклонением был ее слишком громкий голос и плохая артикуляция -- последствия глухоты и нарушенного отклика. Ей нужно было смотреть на меня, когда я говорил, чтобы читать по моим губам. Неврологически и психиатрически с ней все было в норме, хотя она и была вполне справедливо опечалена тем фактом, что внутри нее происходят процессы, которые она не может контролировать. Кроме того, ее сильно расстраивала мысль о том, что галлюцинации могут быть признаком психического заболевания.

«Но почему только музыка? – Спрашивала она меня. – Ведь если бы это было психотическое, я бы слышала еще и голоса, правильно?»

Ее галлюцинации, ответил я, – это не психотическая, а неврологическая проблема, так называемые галлюцинации Бонне. Учитывая ее глухоту, слуховая зона головного мозга, лишенная обычной нагрузки, начала проявлять спонтанную активность, которая приняла форму музыкальных галлюцинаций, вызывая к жизни музыкальные воспоминания из ее прошлого. Мозг нуждается в поддержании постоянной активности и если он чувствует недостаток стимуляции, слуховой или визуальной, он стимулирует себя сам, с помощью галлюцинаций. Возможно, преднизон или внезапная глухота, для борьбы с которой он был назначен, подтолкнули её за какую-то грань, за которой вдруг возникли галлюцинации Бонне.

Я добавил, что недавнее исследование мозга с помощью томографии показало, что музыкальные галлюцинации связаны с поразительной активностью в нескольких зонах мозга: височных и лобных долях, базальных ганглиях и в мозжечке – в тех частях, которые в обычной ситуации отвечают за восприятие «реальной» музыки. И, в этом смысле, сообщил я миссис С., ее галлюцинации не были ни воображаемыми, ни психотическими, они были вполне реальными и физиологическими.

«Это очень интересно, – сказала миссис С. – Но слишком отвлеченно. Что вы можете сделать, чтобы остановить галлюцинации? Или мне придется жить с ними вечно? Мне даже думать об этом страшно!»

Я сказал, что «лекарства» от галлюцинаций не существует, но, возможно, нам удастся сделать их менее навязчивыми. Мы решили попробовать курс габапентина [96] ейронтинан ; хотя это антиэпилептический препарат, но иногда он помогает, если нужно снизить аномальную активность мозга, не важно связана ли она с эпилепсией или нет.

Во время следующего приема миссис С. сообщила, что габапентин вообще-то усугубил ее состояние – теперь к галлюцинациям добавились еще громкий тиннитус, звон в ушах. Но, несмотря на это, она стала гораздо спокойнее. Теперь она знала, что ее галлюцинации имеют физиологическую природу, что она не теряет рассудок; теперь она училась приспосабливаться к звукам в голове.