Олег Новоселов - Женщина. Учебник для мужчин. 3-е издание.

Четвертые, пользуясь полученными знаниями, упиваются своей властью над самками, повышая самооценку за счет числа совокуплений с ними. И занимаясь пикапом, бездумно опускают ВР самок на СР и HP уровни. Что крайне не экологично.

Пятые, возомнив себя вожаком, начинают чудить в собственной семье. Пытаться с нахрапу силовым способом провести инверсию доминирования, не имея ни опыта, ни знаний как это делать. И разрушают свои семьи.

Справедливости ради заметим, что большинство читателей все же адекватны, понимают, что в книге написано, и без труда находят правильный путь. И среди этих адекватных не мало женщин, что особенно приятно и внушает оптимизм.

Итак, разберем, эти два вопроса. Кто виноват и что делать.

Кто виноват?

Одни говорят, что во всем виноваты бабы. Они развязали войну полов. Они воспитывают сыновей лохами и терпилами. Они отнимают у нас наших детей, дома, деньги, здоровье и жизни. Они продавливают дискриминационные законы, делающие нас рабами.

Но объективно, бабы и сами страдают ото всего этого в первую очередь. Вместо сильного мужчины они получают слизняка. Вместо счастья – вечную тупую погоню за понтами. Вместо жизни любимой и любящей вечно молодой в душе женщины – жизнь старой злобной одинокой бляди.

Другие говорят, что мужики сами виноваты, что стали лохами и распустили баб. Но как им не стать терпилами, если с детства матери, учителя и СМИ хором втирают, что быть лохом – это высшее предназначение мужчины, а подкаблучные мужчинки им хором поддакивают?

Хорошо, допустим мы точно найдем, кто виноват. Что дальше? Пойдем тут же жечь на кострах всех баб? Или мочить всех мужчин подкаблучников? А если не всех, то кто и как конкретно будет решать, кого именно жечь и мочить? Очень много вопросов, которые не имеют ответов в принципе. Поэтому решаем, что виновата система – матриархат. Эта система состоит и из мужчин, и из женщин. И гадит и тем, и другим. Решив это, мы заканчиваем наконец искать виноватых, и переходим к гораздо более актуальному вопросу – что с этим всем делать. Очевидно, что нужно бороться. Очевидно, что нужно собирать всех, способных шевелиться, и поднимать на борьбу с матриархатом. Но тут тоже сразу возникает куча вопросов. Как конкретно собирать? Как конкретно бороться?

Что делать?

Ключ к ответу, как обычно, кроется в нашей видовой специфике.

Мы уже знаем, что человек разумный обитает сегодня в условиях, сильно отличающихся от тех, в которых формировались его инстинкты. Современные искусственные иерархии, технические экстравозможности и искусственная сытная и безопасная среда обитания – все это для нас противоестественно. Поэтому наши врожденные программы глючат в современных условиях. Попросту, человеку трудно в них инстинктивно ориентироваться. Поэтому он нуждается в дополнительном обучении и воспитании – корректировке работы программ на протяжении всей жизни. И в получении алгоритмов наиболее эффективного поведения. Однако эффективность бывает разная. Личная эффективность и эффективность общества – различные вещи. И они часто противоречат друг другу и даже взаимоисключают. Здесь важен баланс. Потому, что в погоне за личной эффективностью можно снизить эффективность общества. И как следствие, вместе с общей эффективностью общества автоматически снизится и личная эффективность. Впрочем, у животных все то же самое. Ученые давно показали, что при отсутствии специальных механизмов защиты инвестиций, трудиться нет никакого смысла.

Читаем у Дольника:

«Обезьян обучили, качая определенное время рычаг, зарабатывать жетон, на который можно в автомате купить то, что выставлено за стеклом. Общество сразу расслоилось: одни зарабатывали жетон, другие попрошайничали у автомата, а доминанты – грабили, причем быстро сообразили, что отнимать жетоны, которые можно хранить за щекой, выгоднее, чем купленные тружеником продукты. Труженики сначала распались на два типа: одни работали впрок и копили жетоны, тратя их экономно, а другие как заработают жетон, так сразу и проедают. Спустя некоторое время труженики-накопители, которых грабили доминанты, отчаялись и тоже стали работать ровно на один жетон и тут же его тратить».

Это же легко проследить также на примере какого-нибудь предприятия, например совхоза. В погоне за личной эффективностью все воруют. Как следствие совхоз разоряется, и вся деревня сидит без работы и без денег. И воровать нечего, и работать негде, и заниматься чем-то самому невозможно – соседи все разворуют или сожгут из зависти. Поэтому в итоге безумной погони за личной эффективностью эта личная эффективность оказывается равна нулю. Поэтому и нужны специальные механизмы, постоянно корректирующие поведение человека. Это закон и религия. Закон борется с последствиями животного инстинктивного поведения. А религия работает на упреждение, формируя культуру и традицию, а также проводя массовую психотерапию. Все это написано в Учебнике, мы лишь повторили пройденный материал. Ответ на вопрос «кто виноват и что делать» – очевиден. Надо построить компенсационный механизм и вновь сбалансировать общество. Превратить вонючую гниющую матриархальную помойку в цветущий сад. А для того, чтобы понять, как устраиваются цветущие сады, необходимо изучить опыт тех, кто их уже устраивал. Причем ориентироваться нужно на те популяции сапиенсов, которые близки к нам по уровню примативности. Поэтому посмотрим на Западный мир. Точнее на то, чем он являлся до того, как стал превращаться в матриархальную помойку.

Посмотрим, как люди организовывали такие механизмы, сколько эти механизмы стоили и как окупались. Люди платили церкви десятину. То есть если прикинуть очень грубо, то десяток семей (около 50 человек) объединялись в религиозную общину, вытаскивали из кармана свои кровные деньги, скидывались, и на эти деньги строили сельскую церковь, а также нанимали специально обученного профессионала – пастыря. Горожане объединялись в более крупные общины, соответственно и соборы получались крупнее. Пастырь обучал детишек в церковноприходской школе, вразумлял паству, журил и наказывал заблудших, профессионально выстраивая систему мотиваций и демотиваций. В результате все были относительно вменяемы и совместимы. А значит, можно было сильно экономить на органах власти, правопорядка, охране и методах защиты своих инвестиций. Также, найти вменяемый персонал для бизнеса – не являлось нерешаемой проблемой, как теперь. Все это делало экономику эффективной. Поэтому церковная десятина прекрасно окупалась. В свое время я был собственником сельхозбизнеса. За 4 года владения достаточно крупным пчелохозяйством я убедился, что найти адекватный персонал и эффективно его мотивировать к труду – практически не реально. Воровство, пьянство, полное отсутствие мотиваций к качественному ответственному труду – это норма. Деньги не являются стимулом, так как либо отбираются женой, и работник их просто не видит. Либо ему их некуда инвестировать, если работник уже разведен и лишен собственности, детей и иллюзий. Однажды я вывозил со своей фермы труп очередного умершего по пьянке рабочего и подсчитывал, какой ущерб несет хозяйство в связи с пьянством, воровством и отсутствием мотивации к труду. Тогда мне стало совершенно очевидно, что мне как работодателю выгодно платить десятину церкви. Чтобы попы профессионально занимались приведением людей в адекватное состояние с самых пеленок. Внушали бы им азбучные истины, что пить и воровать это плохо. А созидать, зарабатывать трудом деньги и растить на них детишек – хорошо. Причем, эту же десятину выгодно платить и самим работникам. Хотя бы потому, что они останутся в живых, а не сдохнут под забором или в пьяной поножовщине. Значительно выгоднее вскладчину нанять попа, чем тратиться на бронированные квартирные двери, многочисленную полицию, которая по сути является мафиозной структурой и на ЧОПы, работники которых также часто подрабатывают криминалом.