Андрей Курпатов - Развитие личности. Психология и психотерапия

Потребность человека в ощущении счастья (которую следовало бы именовать не «потребностью», но «ожиданием») – вещь как странная, так и естественная. Странно в этом случае следующее: человек желает того, что ему неизвестно, причем желает вполне осознанно, что вообще противоречит всякой логике. Естественность же данного ожидания вполне объяснима, поскольку миф о счастье столь распространен и так настойчиво внедряется в сознание ребенка с самого раннего детства – сказками, другими душещипательными историями, рассказами взрослых и т. п., что не верить этой светлой легенде просто нельзя. Однако это лишь одно из оснований естественности этого ожидания, второе же и наиболее, на наш взгляд, существенное состоит в биологической потребности удовлетворения, необходимости завершения всякого гештальта, которое в открытом своем состоянии – есть источник напряжения и беспокойства. Природе и дела нет до того, что мы навострились открывать гештальты, которые основаны на множестве языковых игр и которые потому не могут быть завершены внутри себя самих.

В этой-то плоскости и залегает принципиальная неразрешимость данного вопроса, поскольку, с одной стороны, невозможно удовлетворить ожидание, ведь не вполне понятно, что именно должно быть достигнуто, с другой стороны, сложность и противоречивость надстройки сознательного делает всякое его удовлетворение мимолетным и неполным. Античный миф о Золотом веке, библейский – о райском Эдеме, буддийский – о просветлении (нирване), новозаветный – о Царствии Небесном, все это продукты незавершенного гештальта «счастья». Причем если первые два из перечисленных мифов предполагают счастье утраченным и замещенным страданием вследствие обретения «сознания», то два последних, наоборот, предписывают страдание с последующим вознаграждением счастьем – после утраты того же самого «сознания». Таким образом, два противоположных по содержанию, но комплементарных и взаимодополняющих дискурса – счастья и страдания – создают игру вокруг сознания, то есть той «надстройки» психического, которая полагается преградой к достижению искомого удовлетворения.

В этой точке, где фрустрируются ожидания, а интенции понятийными «семафорами» направлены в никуда, здесь, где возникают противоречия между тем, что, по мнению личности уровня ПОМ, «должно быть», и тем, что «есть», начинается кризис, свидетельствующий о начале перехода на второй уровень развития личности. Впрочем, необходимо оговориться: развитие личности может приостановиться на любом из уровней и подуровней (хотя обратное развитие и невозможно), все зависит от интенсивности возникшего противоречия, которое так или иначе выражается содержательно, но всегда сущностно, а сущностное противоречие, как мы уже говорили, состоит в том, что личность, адаптировавшаяся к среде адаптации (социуму как структуре), в соответствии с рядом внутренних и внешних обстоятельств оказывается неадаптированной к миру Других и к внутреннему контуру себя самой («Я» как «Другой»). (Для обозначения этого противоречия, служащего движущей силой развития личности, мы, как и раньше, используем понятие «тенденция к самоактуализации», или «самоактуализирующая тенденция».)

Итак, если тенденция к самоактуализации достаточно велика, чтобы направить личность по пути ее развития, то на первом этапе ПЗМ ею принимаются отчаянные попытки решить засвидетельствовавшее себя противоречие привычным способом: разнообразными ухищрениями ума – объяснениями, которые не столько «объясняют», сколько по-новому означивают, переозначивают [207]прежние элементы Индивидуальной Реальности (а также Реальности) данного лица. Однако весь этот труд «инвентаризации» собственного представления «о жизни» напоминает попытку расставить вещи на полках в условиях невесомости. Безрезультатность всех этих действий на одних наводит тоску, которая скрывает подспудную тревогу, другие же испытывают выраженную тревогу, по пятам за которой неизменно следует все та же тоска. Но в любом случае для разрешения возникшего кризиса личностью используются старые, «проверенные» средства – аберрации Индивидуальной Реальности.

Источников, дающих нам исчерпывающее представление о втором уровне развития личности (ПЗМ) как в философской, так и в художественной литературе, огромное множество, перечислять и цитировать их – занятие и утомительное, и бесполезное. К ним (если ограничиться лишь современными философскими течениями) в той или иной мере относятся практически все представители экзистенциализма, начиная с Серена Кьеркегора и Фридриха Ницше, заканчивая Мартином Хайдеггером и Жан-Полем Сартром, а также феноменологов от Эдмунда Гуссерля до Макса Шелера.

Альбер Камю, хотя и сам относится к числу вышеперечисленных мыслителей, выносит им следующий приговор, вполне отражающий специфику ПЗМ: «Все эти умы глубоко родственны. Всех их влечет одно и то же открытое для немногих место, где есть только горечь, но нет никакой надежды. Но пусть мне объяснят все или не объясняют ничего. Разум нем, когда кричит сердце. Путь поиска разбуженного ума ведет лишь в мир противоречий и бессмыслицы. Неразумно то, что мне не под силу понять, и из таких „неразумностей“ состоит мир. Я не могу понять великого мирового порядка, поэтому для меня мир беспорядочен. Если бы возможно было хоть однажды сказать: „это понятно“, то это было бы спасением. Однако эти мыслители упорно говорят, что ничего понятного нет, один лишь хаос вокруг, а человек видит лишь окружающие его стены. […] Сталкиваясь с абсурдностью мира, человек понимает, что стремится к счастью и осмысленности». [208]

Все в этой цитате отсылает нас к ПЗМ развития личности: и то, что «место» это, «открытое для немногих», полно горечи в отсутствие надежды, и то, что пытающийся говорить разум молчит, когда в тревоге «кричит сердце», и само определение мира – как мира «противоречий и бессмыслицы», и, наконец, замечательное описание не философского, но психологического солипсизма в полной трагизма формулировке: «хоть однажды сказать: „это понятно“ – то это было бы спасением». «Хаос» внутреннего мира и попытки решить вопрос старыми средствами – потугами «осмысленности» на «счастье» – такова картина ПЗМ развития личности, повторяющаяся из века в век, ибо «Мысли» Блеза Паскаля о том же: «Мы жаждем истины и находит в себе лишь сомнения. Мы ищем счастья и находим только страдания и смерть. Мы не способны отказаться от желания счастья и не способны обладать уверенностью и счастьем. Это желание оставлено нам и для того, чтобы нас покарать, и для того, чтобы показать нам, с какой высоты мы пали». [209]Все эти бесконечные и бессмысленные поиски гипотетически предполагаемой «истины» и столь же гипотетического «счастья», миф о котором усвоен по детской наивности, все это составляет плоть и кровь ПЗМ развития личности.