Андрей Курпатов - Развитие личности. Психология и психотерапия

Переживание собственной исключительности – естественное следствие трансформаций структуры личности, происходящих на уровне ПЗМ. Мир «Других» (марионеток), постоянная игра в чет-нечет и «тюремные» эксперименты приносят человеку невыносимые психологические страдания, но отказаться от этого страдания для него тяжелее, чем его выносить, ведь это значит (для ПЗМ значит) признать собственную ошибку, слабость, неспособность, неготовность, страх, что в ситуации признания собственной исключительности – дело немыслимое. «Разве я ищу счастья? Я ищу своего дела!» И это дело – мысль, идея, воля к истине, воля к власти, воля к воле. Другой (с большой буквы) временами открывается ПЗМ, однако стремящаяся к власти, напуганная откровенностью транзиторных (мимолетных) индивидуальных отношений, она бежит в собственную пустоту и пожинает горькие плоды своих интеллектуальных деревьев, превративших Эдем в дикие и зачастую непроходимые чащи.

Сам третий уровень развития личности (ВЗМ) не является кризисным, однако и он имеет свои этапы, имеет он и свой кризисный этап – ПЗМ, который и занимает теперь наше внимание. Но прежде чем перейти к его анализу, необходимо оговорить два момента.

Во-первых, появление личности уровня ВЗМ на сеансе у психотерапевта – явление редчайшее, чаще этот этап достигается уже в процессе психотерапевтической работы, а потому нельзя не учитывать определенную специфику – то ли человек сам пришел к этому уровню развития личности, то ли его привел к нему психотерапевт. В последнем случае пациент испытывает определенную неловкость и сомнения, поскольку опыт его полноценных индивидуальных отношений (а именно он знаменует переход на третий уровень развития личности) весьма узок (когда эти отношения возникают только с психотерапевтом). Поскольку же всякое новое состояние в отсутствие наработанных стереотипов поведения, обеспечивающих эту новую для пациента «жизненную ориентацию», вызывает определенную озабоченность, это искажает «клиническую картину». Кроме того, подобное положение нашего пациента способно вызвать в нем недоверие к своему терапевту, которое, впрочем, не есть недоверие в чистом его виде, а скорее страх, обретший форму недоверия. Идентификация этого страха как «страха» позволяет исправить возникшие «искажения».

Во-вторых, при анализе этого уровня развития личности мы весьма ограничены в иллюстративных средствах. Достаточно велик объем материала, который так или иначе освещает различные нюансы этого уровня развития личности (ВЗМ), но его динамику на каком-либо отдельном источнике (в отличие от ПЗМ) нам проследить не удастся. По всей видимости, данное обстоятельство объясняется самой спецификой третьего уровня, где личность не только не испытывает внутренней боли, потенцирующей создание «эпических» произведений такого рода, но и не считает такую работу целесообразной, понимая несостоятельность любой вербальной коммуникации, но об этом позже.

Что же происходит на третьем этапе развития личности (ВЗМ)? Основой всех структурных перемен в личности уровня ВЗМ, вне всякого сомнения, является реальность индивидуальных отношений. Дать им какое-либо удовлетворительное определение, из которого бы явствовало, что именно имеется в виду под «индивидуальными отношениями», не представляется возможным, поскольку они начисто лишены содержания (любые возможные содержания – лишь наслоения, эти отношения сопровождающие), с одной стороны, и свидетельствуются только опытом, с другой. Как мы уже говорили, нельзя рассказать, что такое «зеленый», если человек ни разу не видел зеленого. Точно так же нельзя описать и индивидуальные отношения. Впрочем, в наши задачи и не входит «описание» (тем более что описание не может быть несодержательным, а потому и невозможно, когда речь идет об индивидуальных отношениях), мы лишь покажем условия, в которых эти отношения возникают, что им содействует и как они влияют на личность в целом. Собственно индивидуальным отношениям посвящена наша книга «Индивидуальные отношения (теория и практика эмпатии)».

Однако же, чтобы не быть совсем голословными, можно привести следующую цитату из книги «Непостижимое» (название, говорящее само за себя) Семена Людвиговича Франка, которая дает некие общие представления о реальности индивидуальных отношений: «Динамическое исхождение из себя самого здесь совпадает с опытом вхождения извне в меня чего-то мне подобного, мне однородного – чего-то или, точнее, кого-то , сущностно со мной связанного на тот лад, что он есть нечто я-подобное за пределами меня и в этом смысле могущее быть названным на неадекватном конкретному соотношению отвлеченном языке – противоестественным именем „ другого “ или „ второго “ „ я “». [247]

В этой цитате кроме несомненно радующей нас в свете сказанного выше парадоксальности есть еще целый ряд весьма существенных указаний. Во-первых, это указание на наличие отношения (принцип отношения), причем с попыткой дополнительного определения: « сущностно со мной связанного» (курсив наш. – А.К., А.А .). Во-вторых, что еще более интересно, здесь указывается на выход в этом отношении за пределы себя самого: «исхождение», «вхождение извне», то есть на преодоление «психологического солипсизма», о котором мы уже говорили. В-третьих, это указание на обоюдность происходящего: я – исхожу, другой – входит. И наконец, в-четвертых, С.Л. Франк указывает на «противоестественность» слова «другой». Эта ремарка важна с нескольких позиций, поскольку, с одной стороны, «другой» – предполагает содержательное различие, но здесь – в реальности индивидуальных отношений – нет собственно «содержательного», потому и слово это «противоестественно» в данном контексте; с другой стороны, он («кто-то», этот якобы «другой») – «я», но не в смысле тождественности, но в смысле «подобия», причем более того: «я-подобия».

Иными словами, индивидуальные отношения – есть отношения сущностей, но не ролей, поскольку роль не предполагает той обоюдности, о которой идет речь, роль не «исходит» и не «входит» (на что способна только сущность – несодержательная, а потому не знающая границ), она отыгрывается , авансцена – пролегает внутри, она сама есть граница. Кроме того, индивидуальные отношения – суть отношение отличных (ибо их двое ), но идентичных («я-подобных»), то есть это отличие не предполагает различия, не есть тождественность, но указывает на идентичность уникальности.

Относительно последнего, также парадоксального утверждения – «идентичности уникальности» – следует принять во внимание, что речь не идет о той дискуссии, которую Бертран Рассел развернул с Людвигом Витгенштейном на страницах своей книги «Исследование значения и истины». [248]Б. Рассел утверждает, что если два объекта совпадают по свойствам, то они тождественны; для Л. Витгенштейна это совершенно не так, поскольку это два объекта. Однако, когда речь идет об индивидуальных отношениях двух, ситуация еще более усложняется, поскольку в отсутствие содержания говорить о «двух» (отстоящих, противопоставленных, ограниченных, самостоятельных) не приходится, но лишь об одном – о самом отношении, которое и делает этих двух самими собой: «Это явление встречи с „ты“, – пишет С.Л. Франк, – именно и есть место, в котором впервые в подлинном смысле возникает само „я“». [249]Вот почему можно говорить (хотя Л. Витгенштейн, вероятно, этого бы не одобрил), что индивидуальное отношение – есть отношение отличных, но идентичных в своей уникальности.