Андрей Курпатов - Развитие личности. Психология и психотерапия

В работе Георга Зиммеля «Индивид и свобода» мы находим исторический анализ представлений об «индивидуальности», который вполне отражает двоякую природу этой «субстанции». Представляя взгляды И. Канта и И.Г. Фихте, он пишет: «Если человек освободится от всего того, чем он не является, то останется его подлинная субстанция, человек вообще, человечность, живущая в нем, как и в любом другом. Это всегда равная себе сущность, которая просто выступает исторически и эмпирически переодетой, приуменьшенной, искаженной (внешние контуры личности, содержательность. – А.К., А.А .)». [250]И еще: «Мы тем нравственнее, тем сострадательнее и тем добрее, чем больше каждый является самим собою, то есть чем более суверенными делается его внутреннее ядро, в коем все люди тождественны себе по ту сторону запутанных общественных отношений и случайных облачений (внешние контуры личности, содержательность. – А.К., А.А .)». [251]

С другой стороны, дискурсивное требование свободы исторически предписывает личности свойство уникальности. Выразителем этой идеологии Г. Зиммель называет Фридриха Шлегеля и приводит следующее его высказывание: «Как раз индивидуальность представляет собой изначальное и вечное в человеке; на личность возложено куда меньшее». [252]И далее добавляет о «качественном индивидуализме» Фридриха Шлейермахера: «Не равенство, но различие людей становится нравственным тезисом». [253]С Г. Зиммелем можно соглашаться, а можно и не соглашаться в вопросе исторического толкования, но в целом представленные им таким образом две «обратнонаправленные» интенции человеческой индивидуальности вполне оправданы и верны. Однако их вряд ли следует рассматривать отдельно, подлинная индивидуальность человека «прорисовывается» именно в сочленении этих «взаимоисключающих» определений.

Каковы же структурные перемены, к которым ведет реализованная способность личности вступать в индивидуальные отношения? Ответ на этот вопрос лежит скорее, как это ни покажется странным, в плоскости физиологии, нежели где-либо еще. Дело в том, что индивидуальные отношения несодержательны, а подобная несодержательность дарует человеку ни с чем не сравнимое чувство глубокой внутренней удовлетворенности и является потому лучшим «противотревожным средством». Любая содержательность (средний контур личности, Реальность) вызывает у человека состояние внутреннего напряжения, поскольку неудовлетворенная потребность сама по себе – есть напряжение, а удовлетворенная – это не потухшая, но растущая потребность, а потому также напряжение.

Если же содержание понятийно (внешний контур личности, Индивидуальная Реальность), то напряжение вообще неизбежно, поскольку любое понятие функционально только при наличии аппозиции к себе самому, в противопоставлении, то есть обретает себя через антитезу, которая обязательно, явно или латентно, присутствует в любом утверждении, и это «присутствие» неизбежно создает ситуацию неустойчивости, нестабильности, что, благодаря самой такой конструкции, не позволяет пользователю понятийной содержательности обрести покой и уверенность.

Несодержательное отношение, напротив, лишено подобной весьма неблаговидной участи – быть источником опасений и напряжений, провокатором сомнений и фактором неопределенности. Поэтому когда личность получает опыт несодержательного – индивидуального – отношения, то само это ощущение себя в несодержательной реальности индивидуальных отношений является тем «положительным подкреплением», которое способно вытеснить инстанции содержательности, а это – средний контур личности, и так весьма «потрепанный» на втором уровне ее развития, и внешний контур личности, который там же, на втором уровне, дал трещину, а теперь, на третьем уровне ее развития, должен полностью кануть в Лету с ее «Другими» («марионетки») и понятийными конструктами, расчерчивающими иллюзиями мировоззрение индивида.

Однако, прежде чем основательно остановиться на этом вопросе, нам следует более тщательно прояснить само понятие «содержательность», для чего мы и обратимся к знаменитой работе Мартина Бубера «Я и Ты». В ней М. Бубер предлагает своего рода формулу (надо признать, весьма изящную) существования личности, которая состоит всего из двух «основных слов»: «Я – Ты» и «Я – Оно», причем в последнем слове из этих двух, «не меняя основного слова, на место Оно может встать одно из слов Он и Она» [254](использование М. Бубером больших букв в данном случае не должно вводить нас в заблуждение). Эта формула по сути своей разграничивает то, что мы называем индивидуальными отношениями («Я – Ты») и роли (я-отождествленные и я-неотождествленные) («Я – Оно», «Я – Он», «Я – Она»).

«Когда говорится Ты, – пишет М. Бубер, – говорится и Я сочетания Я – Ты. Когда говорится Оно, говорится и Я сочетания Я – Оно. Основное слово Я – Ты может быть сказано только всем существом. Основное слово Я – Оно никогда не может быть сказано всем существом». [255]Использование М. Бубером сочетания слов («Я – Ты», «Я – Оно») – есть реализация принципа отношения. Указание им на взаимозаменяемость «Оно», «Он», «Она» в слове «Я – Оно», свидетельствует о том, что «Он» и «Она» находятся здесь в положении предмета, но не сущности (индивидуальности, инаковости Другого), что позволяет отнести отношение «Я – Оно» к производным внешних контуров личности. Противопоставление «Я – Ты» и «Я – Оно» через использование понятия «всего существа» (сущности, индивидуальности) – отражает нецелокупность личности, находящейся в отношениях посредством своих внешних контуров, и целостность индивидуальных отношений – «Я – Ты», «сказанное всем существом».

Далее М. Бубер говорит буквально следующее: «Жизнь человеческого существа не ограничена областью переходных глаголов. Она не сводится к такой деятельности, которая имеет Нечто своим объектом. Я нечто воспринимаю. Я нечто ощущаю. Я нечто представляю. Я нечто желаю. Я нечто чувствую. Я нечто мыслю. Жизнь человеческого существа не состоит из одного только этого и подобного ему. Все это и подобное этому составляет царство Оно (внешние контуры структуры личности. – А.К., А.А .). Царство Ты имеет другое основание (внутренний контур личности: сущность, индивидуальность. – А.К., А.А .)». И далее: «Тот, кто говорит Ты, не обладает никаким Нечто как объектом (содержательность. – А.К., А.А .). Ибо там, где есть Нечто, есть и другое Нечто (интерпретация. – А.К., А.А .); каждое Оно граничит с другими Оно (другие с маленькой буквы. – А.К., А.А .); Оно существует лишь в силу того, что граничит с другими. Но когда говорится Ты, нет никакого Нечто (несодержательное отношение. – А.К., А.А .). Ты не граничит (целостность и контакт – А.К., А.А .). Тот, кто говорит Ты, не обладает никаким Нечто, он не обладает ничем. Но он состоит в отношении (индивидуальное отношение. – А.К., А.А .)». [256]