Андрей Курпатов - Развитие личности. Психология и психотерапия

Таким образом, вторым существенным элементом, который нуждается в отчетливом прояснении при дифференциальной диагностике уровня развития личности, является указанная динамика. При этом нас не столько интересуют «стремления» человека, сколько та фактическая ситуация, которая имеет место на настоящий момент, с одной стороны, и поэтапные изменения, к ней приведшие, с другой. Без данных о динамике указанных изменений о развитии личности говорить нельзя.

В-третьих, при дифференциальной диагностике уровня развития личности необходимо выявить специфические изменения в ее структуре. Как уже говорилось, структура личности представлена тремя контурами: внутренним, средним и внешним. Внутренний контур – есть сущность личности, средний – состоит из я-отождествленных ролей, внешний – из я-неотождествленных. Вопрос о том, какой из контуров «главный», какой из контуров представляет «реальное Собственное Я», – не имеет ответа. Каждый реален, равно реальны и все роли, и сущность.

Однако если сущность – есть некая полипотентная возможность, ориентированная в плоскости социальных отношений (то есть отношений с Другим, другим, «Другим»), ограниченная только этой «плоскостью», но не в ней самой, то оба внешних контура (средний и собственно внешний) – есть уже некий весьма устойчивый результат реализации этой возможности. В этом смысле сущность предполагает возможность «изменчивости», а роли (средний и внешний контуры) – гарантируют «стабильность». Приводя этот пример отношения (эволюционная концепция), мы не можем не заметить, что ни то ни другое (ни образование (внутренний контур), обеспечивающее изменчивость, ни образования (средний и внешний контуры), обеспечивающие стабильность) само по себе не является предпочтительным, поскольку каждый из них, что называется, палка о двух концах.

Конрад Лоренц наглядно демонстрирует необходимость двух этих составляющих («изменчивости» и «стабильности»), равно как и их ограниченность: «Жизнеспособность вида, – пишет К. Лоренц в книге „Оборотная сторона зеркала“, – зависит от того, что постоянство его наследственных задатков находится в правильном равновесии с их изменчивостью. […] Равновесие между факторами, обусловливающими постоянство наследственного материала, и факторами, изменяющими его, у разных видов различно и во всех случаях приспособлено к изменчивости жизненной среды. […] В двойственности действия любых структур заключена проблема, стоящая перед живой системой – как перед видом, так и перед человеческой культурой: ее опорная функция должна быть куплена ценой жесткости , то есть потери степеней свободы! Дождевой червь может изгибаться как хочет; мы же в состоянии менять позицию нашего тела лишь в местах, где предусмотрены суставы. Зато мы можем стоять прямо, а дождевой червь не может. […] Структура – это приспособленность в готовом виде; и она должна быть в состоянии, по крайней мере частично, опять разрушаться [abgebaut werden – „разбираться“, „демонтироваться“] и перестраиваться , когда происходят дальнейшие приспособления и должно быть усвоено новое знание». [303]

Иными словами, если «запас» изменчивости у структуры мал, то ее ригидность, гарантирующая ей устойчивость в условиях стабильности факторов жизненной среды, при изменении этих условий окажет этой структуре дурную услугу – она должна будет погибнуть. Такова реакция внешних контуров личности на кризис этапа ПЗМ уровня ПЗМ, однако гибель внешних контуров личности актуализирует возможности внутреннего контура, несущего в себе фактор изменчивости и соответственно приспособления к изменяющимся условиям «жизненной среды» («жизненной средой» личности является ноосфера в самом широком понимании этого термина). Наиболее ригидными, разумеется, являются я-отождествленные роли, поэтому они и гибнут в первую очередь, «запас» изменчивости у внешнего контура больше, и он выполняет функцию приспособления в течение всех этапов уровня ПЗМ. Однако и он ограничен в своих возможностях к приспособлению, а потому ему также суждено погибнуть, если «жизненная среда» будет продолжать меняться, а его «функциональная широта» не предполагает подобных вариантов развития событий. Но если в первом случае (гибель устоявшихся я-отождествленных ролей) «новым» фактором «жизненной среды» является осознание человеком собственной уникальности (инаковости), то во втором (гибель разнородных я-неотождествленных ролей) таким фактором оказывается фактическое, исчерпывающее признание этой уникальности за Другим (с большой буквы), вынужденность такого признания.

Так или иначе, но оба внешних контура личности «нужны» сущности (внутреннему контуру), поскольку они – реализация ее как возможности. Однако же, когда они жестко сформированы, сама сущность оказывается не у дел, а структура в целом теряет способность к приспособлению. Какие обстоятельства приводят человека к осознанию собственной уникальности? Ответ на этот вопрос предполагает слишком долгое изложение, и его легче прояснять в каждом конкретном случае, нежели говорить в общем. Впрочем, можно утверждать, что эти обстоятельства лежат в плоскости социальных отношений и порождаются трудностями этих отношений, при этом указанные трудности могут исходить как от других людей непосредственно, так и от людей, которые сыграли ту или иную роль в формировании личности данного человека (что привело, например, к формированию потребности в сверхкомпенсации по А. Адлеру [304]). Так или иначе, но подобное «прозрение» о собственной исключительности неизбежно входит в противоречие с самой идеей «личности», которая формируется социумом, с тем чтобы сделать из человека своего «достойного члена», то есть не исключительным, а максимально соответствующим принятым в данном обществе играм. Таким образом, соответствующая структурная перестройка личности оказывается неизбежной.

Возникшее по результатам гибели я-отождествленных ролей чувство одиночества вполне естественно, поскольку отсутствие я-отождествленных ролей с очевидностью указывает на утрату всякой социальной идентичности, что само по себе (симптом «чужака») должно вызывать интенсивную тревогу и потому весьма высокую активность, с одной стороны, и тягостные переживания, с другой. Я-неотождествленные роли выполняют какое-то время компенсирующую функцию, но, несмотря на это, человек вследствие одиночества неизбежно испытывает острейшую потребность в Другом, причем именно в Другом с большой буквы, поскольку его собственная уникальность, им воспринятая, несодержательна, а потому и Другого он ищет также несодержательного. Эта потребность и заставляет его признать за другим человеком право быть Другим. Когда Другой воспринимается личностью этапа ПОМ уровня ВЗМ как инаковый, то она теряет всякую возможность полагать себя способной понять, предсказывать его поведение, манипулировать им. Таким образом, следует неизбежный отказ от я-неотождествленных ролей, который равно желаем и болезнен, поскольку создает иллюзию беззащитности.