Слава Баранский - Сомнение. Манифест для тех, кто готов выйти из толпы

Затем вы начинаете действовать — покупаете тот самый дорогой абонемент в спортзал, гантели, коврики для йоги, эспандеры и другую «очень нужную» требуху, которой набиты магазины и спортзалы. Об этой требухе вы узнали из журналов, рекламы на улицах, ТВ-программ. Помните? Но проблема состоит в том, что вы понятия не имеете, зачем вам быть молодым Брэдом Питтом или Мирандой Керр, ангелом Victoria’s Secret. Вы видите цель, но вы ее никогда не достигнете только потому, что никакой мотивации, достаточной для ежедневного приложения усилий, вы так и не нашли.

«Я хочу быть как Брэд Питт!» — говорите вы себе. И что из этого? Вы месяцами заставите себя топить жир ради этого, мучая многочасовыми тренировками свое тело? Вы измените образ жизни на более подвижный ради этого? Вы перевернете план своего питания с ног на голову ради этого? Не смешите себя и тех, кто продает вам абонемент в спортзал! Они, эти люди, завесившие город спецпредложениями по годовым абонементам в очередной элитный спортклуб, знают то, во что вы с трудом поверите: только 10 % покупателей абонементов будут ходить в этот спортклуб весь год. 90 % продолжат мечтать о теле Миранды и Брэда и опять купят абонемент на год в следующем году. Нужно знать главное: у вас нет мотивации, достаточной для того, чтобы день за днем ходить в зал, бегать или просто подвергать сомнению догмы и правила своей жизни. Вы думаете, что у вас есть крутая мотивация, но на самом деле это не так. У вас нет ничего, что будет толкать вас вперед хотя бы в течение года.

Позвольте вам рассказать о своих взаимоотношениях со спортом и о том, как я нашел в себе мотивацию похудеть на 20 кг за полгода, стать триатлетом, завершить тяжелое состязание Ironman 70.3 (в один день стартующие проплывают 1,8 км в открытом море, затем едут по горной трассе на велосипеде 90 км и завершают старт полумарафоном — бегом на дистанцию 21 км 195 м) и просто превратиться в человека, ведущего очень активный образ жизни и не представляющего сегодня, как жить иначе. Ведь изучение привычек, образа жизни и мышления — те мотиваторы, которые, не являясь по сути таковыми, помогают не бросать начатое и достигать все новых и новых высот с удовольствием, а не насилуя себя.

Вот так я изменился всего за полгода.

На фото я сильно втянул живот, изображая культуриста. Но тогда я уже заметил, что дела идут не очень хорошо.

Мне 32 года на момент издания этой книги, и только последний год у меня — настоящий роман со здоровым образом жизни. Путь этот был тернист, ветвист и совершенно неподконтролен мне до определенного момента. В детстве я был маленьким и хлипким отличником, командиром первой звездочки. На физкультуре стоял вторым в строю с конца из-за низкого роста, не выполнил ни одного норматива за десять лет школы, но получал пятерки по «физре» прицепом за остальные заслуги перед коммунистическим, а затем и диким капиталистическим обществом. Физическая сила мне как-то не пригождалась. Меня не били, как это показывают в американском кино, и потому я не был злым, мне удавалось дружить и с коллегами-ботанами, и с хулиганами, которым просто со мной было интересно и которым я добровольно помогал писать контрольные. Надо же что-то делать в оставшиеся 30 минут урока, если твоя контрольная пишется за 10–15 минут. Но в 10-м классе что-то во мне замкнуло, и я решил, что надо иметь бицепсы. Вот так просто — не тело героя фильма «300 спартанцев», не широкие плечи и мощную грудь, не трапециевидное тело, не пресс кубиками, а именно бицепсы — странное для меня сегодня понимание мужской красоты. Наверное, виноваты во всем герои моего детства — Жан-Клод Ван Дамм, Арни Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне. Почему-то это были бицепсы — и точка.

Как-то летом мои родители уехали на дачу и оставили меня дома наедине с любимым компьютером и гантелями — две по десять килограммов. Я к ним не прикасался отродясь, и они даже заржавели от тоски, дожидаясь своей очереди стать нужными. Замечательная компьютерная стратегия WarCraft II, первая и вторая серии любимой игры UFO, делали все, чтобы летом мне не хотелось выходить из дома. Но гантели, может, специально оставленные папой на видном месте, начали со мной говорить телепатически, и я сдался. Шесть дней подряд я по нескольку минут в день поднимал их, как умел, до полного истощения. Никакой науки о восстановлении, никакой программы тренировок, никаких интервальных нагрузок, никакого белкового питания и специальной науки. Не было тогда интернета и сайтов, не создали еще Google. Не в библиотеку же идти и робко спрашивать: «А у вас есть книги про культуризм?» Молодое тело многое прощает… Через неделю у меня были бицепсы — натуральные такие маленькие шарики, которыми я поразил прибывших с дачи родителей! Мальчик стал мужем. Так я разрушил свои представления о том, что я не могу быть, как те парни в кино.

Эти накачанные за неделю мышцы были так хороши, что позволяли мне подтягиваться десять с плюсом раз и закрывать основную программу по физкультуре! Только тот, кто не болтался на турнике, как сосиска, перед всем классом, никогда не поймет счастья изменившего ход вещей ботаника (на самом деле крутого физика и математика, ничего не смыслившего в биологии и тем более ботанике).

Попав в институт, я стал заниматься, как и все в моей группе, в качалке. Эти занятия мне не нравились, но нравилось, как увеличивалось тело буквально во все стороны. Мой вес с 65 кг вырос до 89 кг при росте 176 см. Естественно, качалку я скоро бросил, и мясистый культурист стал превращаться в желейного корпоративного специалиста по работе в корпорациях с корпоративными клиентами из таких же корпораций. Спустя почти восемь лет я имел тот же вес, в котором очень большой процент составлял теперь жир, а не мышцы, — как у большинства специалистов в российских и украинских офисах. Просто оглянитесь вокруг, когда окажетесь на работе, и рассмотрите пристально коллег в рубашках размера XXL, костюмах, не застегивающихся на животе. Бесформенные пузатики, любители бесплатного растворимого кофе с сахаром, потливые и страдающие одышкой, которую они сочетают с пятничными возлияниями пива и поеданием франкфуртских сосисок, напичканных жиром и свининой. Они просто думают, будто описанное выше как-то само собой обойдет их стороной. Но это не так — все будет еще хуже.

В 30 лет я задумался, почему так разлюбил ходить пешком. Я вспомнил своего деда и папу, которые перенесли разной тяжести сердечные приступы. И стал думать: что помешает мне умереть от сердечного приступа, например, через десять лет? Ничто не мешало, а образ жизни нервного компьютерного работника только помогал приблизить день воссоединения с космической материей. Как раз нежелание получить сердечный приступ и желание повысить общую выносливость привели меня на стезю спорта и достаточно подробного его изучения. Мне просто хотелось забыть о своем теле во время сидячей работы, не замечать, как неприятно вставать утром, не думать об одышке, поднимаясь, например, на 24-й этаж бизнес-центра, говорить спокойно по телефону во время пробежки и одолеть полумарафон и марафон, романтичную и кажущуюся невероятной дистанцию Ironman или хотя бы его «половинку» (что у меня таки получилось).