Филип Зимбардо - Эффект Люцифера

Истории о гибели товарищей, о постоянном снайперском огне, гранатах и минометных обстрелах держали в постоянном страхе всех, кто служил в тюрьме, иногда подвергавшейся вражеским обстрелам по 20 раз в неделю. Под огнем гибли все — и американские солдаты, и иракские заключенные. Постепенно обстрелы разрушили некоторые здания тюремного комплекса. Повсюду были видны сожженные корпуса и развалины.

Минометные обстрелы происходили так часто, что стали обычным атрибутом ирреального безумия Абу-Грейб. Джо Дарби вспоминает, как, услышав звук выстрела, они с сослуживцами пытались выяснить калибр и местоположение миномета: 60-миллиметровый, 80-миллиметровый или еще больше, 120-миллиметровый. Однако такая психологическая бесчувственность перед лицом смерти длилась недолго. Дарби признается, что «за несколько дней до того, как мое отделение покинуло Абу-Грейб, мы вдруг впервые стали бояться минометных обстрелов. Это было странно. Все толпились у стены. Я присел в углу и начал молиться. От привычной бесчувственности ничего не осталось. Помните об этом, когда смотрите на снимки. Все мы пытались с этим справиться, каждый по-своему».

По словам одного высокопоставленного источника, который работал в тюрьме Абу-Грейб в течение нескольких лет, она оставалась крайне опасным местом и для жизни, и для работы. В 2006 г. военное командование, наконец, решило ее оставить, но было уже слишком поздно возместить ущерб, нанесенный предыдущим решением ее возродить [342].

Но на этом страдания солдат не заканчивались. В разоренной и полуразрушенной тюрьме Абу-Грейб не было системы канализации — только ямы в земле и передвижные биотуалеты. Однако для всех размещенных здесь заключенных и солдат биотуалетов не хватало. Опорожняли их нерегулярно, они периодически переполнялись, и в сильную летнюю жару от них постоянно исходило ужасное зловоние. Кроме того, не было нормальных душевых; воду подавали по графику. Мыла не хватало, электричество регулярно отключалось, потому что генераторы работали с перебоями. От немытых тел заключенных, да и от всех помещений, где они содержались, исходило зловоние. Летом, под проливными дождями, когда температура поднималась выше 45 °C, тюрьма превращалась в нечто вроде духовки или сауны. Во время бурь пыль забивалась в легкие, вызывая кашель и вирусные инфекции.

В июне 2003 г. в этой гибельной иракской тюрьме появился новый руководитель. Командование 800-й бригадой военной полиции, руководившей тюрьмой Абу-Грейб и отвечавшей за все остальные военные тюрьмы в Ираке, приняла резервный бригадный генерал Дженис Карпински. Это назначение было странным сразу по двум причинам: Карпински была единственным командующим женского пола в районе боевых действий, и у нее не было абсолютно никакого опыта в управлении исправительными учреждениями. Теперь у нее в подчинении оказалось три больших тюремных комплекса, 17 тюрем по всему Ираку, восемь батальонов солдат, сотни охранников-иракцев, 3400 неопытных резервистов, а также специальный центр для допросов в блоке 1 А. Это был слишком большой груз для такого неопытного офицера запаса.

Согласно нескольким источникам, Карпински скоро оставила свой офис в Абу-Грейб из-за постоянной опасности и ужасных условий жизни и вернулась в гораздо более безопасный лагерь Виктори (Camp Victory), рядом с багдадским аэропортом. Поскольку Карпински почти всегда отсутствовала, но часто ездила в Кувейт, высшего руководства и повседневного управления в тюрьме вообще не было. Кроме того, она утверждает, что вышестоящие офицеры сказали ей, что блок 1А — «особое место» и не является объектом ее прямого руководства. Поэтому она ни разу его не посетила.

Наличие женщины-командира, чье руководство было только номинальным, поощряло сексистские настроения среди солдат, а это привело к ослаблению обычной военной дисциплины и порядка. «Подчиненные генерала Карпински в Абу-Грейб иногда игнорировали ее приказы и не выполняли правила — они не носили форму и не отдавали честь старшим по званию, что еще больше ослабляло дисциплину в тюрьме», — сказал один из военнослужащих бригады. Солдат, который согласился дать показания на условиях анонимности, подтвердил, что офицеры, служившие в тюрьме, обычно игнорировали приказы генерала Карпински. Они говорили, что не собираются ее слушаться, потому что она женщина [343].

Поэтому весьма любопытно, что, несмотря на ужасные условия в Абу-Грейб, в декабре 2003 г. генерал Карпински дала оптимистичное интервью газете St Petersburg Times. Она сказала, что для многих иракцев, оказавшихся в Абу-Грейб, «условия жизни в тюрьме лучше условий жизни дома». Она добавила: «Мы даже начали волноваться, что они не захотят выйти на свободу». Однако как раз в то время, когда генерал Карпински давала такое бодрое предрождественское интервью, генерал-майор Антонио Тагуба вел расследование отчетов о многочисленных инцидентах «садистских, жестоких, необоснованных преступных действий», совершенных подотчетными ей резервистами из 372-й военно-полицейской роты, охранниками ночной смены блока 1А.

Позже генералу Карпински объявили взыскание, временно отстранили от должности, объявили официальный выговор и отозвали. Позже ее понизили в должности до полковника и уволили в запас. Карпински стала первым и единственным офицером, признанным виновным в ходе расследования злоупотреблений — ее вина состояла в грехах упущения и неведения. Не в том, что она сделала, а в том, чего не сделала.

В автобиографии, озаглавленной «Армия одной женщины», Карпински рассказывает эту историю со своей точки зрения [344]. Она вспоминает визит команды высокопоставленных офицеров из Гуантанамо, которую возглавлял генерал-майор Джеффри Миллер. Он сказал ей: «Мы собираемся изменить методы допросов в Абу-Грейб». Это означало, что нужно «снять лайковые перчатки», перестать мягко относиться к подозреваемым и перейти к тактике, позволяющей получать «ценные разведывательные данные», необходимые во время войны с терроризмом и повстанцами. Миллер настоял на том, чтобы сменить новое официальное название тюрьмы (BCCF) и вернуться к старому, до сих пор наводящему ужас на жителей Ирака: тюрьма Абу-Грейб.

Карпински также отмечает, что тему, начатую генералом Миллером, продолжил генерал-лейтенант Рикардо Санчес, командующий американскими силами в Ираке. Он сказал, что заключенные и задержанные — это «собаки», и с ними нужно обращаться соответственно. По мнению Карпински, ее командиры, генералы Миллер и Санчес, создали в тюрьме Абу-Грейб целую программу дегуманизации и пыток [345].