Филип Зимбардо - Эффект Люцифера

В целом наша тюрьма была гораздо более гуманным учреждением, чем обычные лагеря для военнопленных, и наверняка более просторной, чистой и аккуратной, чем суровая тюрьма Абу-Грейб (между прочим, Саддам Хусейн «прославил» ее пытками и убийствами задолго до американских солдат). Все же, несмотря на относительный «комфорт», в Стэнфордской тюрьме начались злоупотребления, которые можно назвать мрачными предшественниками злоупотреблений в тюрьме Абу-Грейб, совершавшихся американскими военными полицейскими много лет спустя.

Охранники «входят в роль» не сразу. Из отчетов, которые составляются в конце каждой из трех смен, видно, что Венди чувствует себя неловко; он не знает, как стать хорошим охранником, он хотел бы пройти какой-нибудь инструктаж, но в то же время считает, что с заключенными нельзя быть слишком мягким. Охранник Джефф Лендри, младший брат Джона Лендри, отмечает, что испытывает чувство вины во время унизительных ритуалов, когда заключенным приходится долго стоять обнаженными в неудобных позах. Он жалеет, что не попытался остановить некоторые действия других охранников, которые не одобряет. Вместо того чтобы выразить свое несогласие, он просто при любой возможности покидает двор, чтобы не участвовать в неприятных сценах. Охранник Арнетт, аспирант факультета социологии, несколькими годами старше других, сомневается, что методы приема заключенных оказывают желаемый эффект. Он считает, что во время его смены были проблемы с безопасностью, и что другие охранники ведут себя слишком мягко. Хотя в первый день Арнетт почти не общался с заключенными, он уже может назвать нарушителей спокойствия и тех, чье поведение «приемлемо». Он отмечает также нечто такое, что не было замечено во время наших наблюдений; правда, на эту странность обратил внимание офицер Джо, арестовывавший Тома Томпсона, ныне заключенного № 2093.

Арнетту не нравится, что Том-2093 «слишком послушен» и «неукоснительно следует всем приказам и инструкциям» [52]. (Действительно, другие заключенные позже пренебрежительно назовут № 2093 «сержантом» как раз из-за его склонности бездумно следовать приказам. Он внес в нашу ситуацию определенные ценности, которые могли вступить в конфликт с ценностями охранников, и это нельзя было оставлять без внимания. Именно это заметил в Томе полицейский во время ареста.)

Заключенному № 819, наоборот, все кажется «забавным» [53]. Во время первых перекличек он откровенно развлекается, и ему кажется, что некоторые охранники думают так же. Заключенный № 1037, видимо, понимает, что со всеми остальными обращаются так же унизительно, как и с ним, но не относится к этому серьезно. Его больше беспокоит, что он голоден: он съел только легкий завтрак и ждет обеда, которого все нет. Он думает, что отказ кормить заключенных обедом — это еще одно самовольное наказание со стороны охранников, хотя почти все заключенные ведут себя хорошо. На самом деле мы просто забыли про обед, потому что аресты заняли много времени и было множество других дел. Кроме того, один из студентов, выбранный на роль охранника, в последний момент отказался от участия в эксперименте. К счастью, к ночной смене мы смогли заменить его другим претендентом. Так появился охранник Барден.

Охранники ночной смены приходят к ее началу, в 18.00. Они надевают униформу, примеряют темные очки с зеркальными стеклами, вооружаются свистками, наручниками и дубинками. Они отмечаются в комнате охранников, расположенной в нескольких шагах от входа во двор, в отдельном коридоре, где также находятся кабинеты начальника и суперинтенданта, и на дверях висят соответствующие таблички. В комнате охранников дневная смена приветствует новых коллег, заверяет их, что все в порядке, все на месте, но кто-то из охранников добавляет, что некоторые заключенные еще не совсем привыкли к обстановке. За ними стоит понаблюдать, и чтобы привести их «в чувство», нужно немного на них надавить. «Не волнуйтесь, мы с ними разберемся, завтра мы их построим», — уверенно заявляет один из вновь прибывших охранников.

Наконец, в семь часов вечера подают первую еду. Меню очень простое, как в студенческой столовой. Тарелки стоят на столе во дворе [54]

Воскресенье. Тушеная говядина.

Понедельник. Бобы с перцем чили.

Вторник. Куриное рагу.

Среда. Индейка по-королевски.

Четверг. Оладьи с беконом.

Пятница. Спагетти с фрикадельками.

Завтрак: стакан сока и овсяные хлопья или вареные яйца и яблоко.

Ланч: 2 куска хлеба с одной из следующих приправ: мясное ассорти, ветчина, печеночный паштет.

Яблоко, печенье, молоко или минеральная вода.}. За столом помещается только шесть человек, и трое заключенных ждут, пока поужинают первые шестеро. Им приходится довольствоваться тем, что осталось. Заключенный № 8612 тут же пытается уговорить остальных устроить сидячую забастовку — протест против «недопустимых» тюремных условий, — но все проголодались, устали и не настроены на активные действия. Заключенный № 8612 — это наш дерзкий Дуг Карлсон, анархист, который пререкался с полицейскими во время ареста.

Заключенные возвращаются в камеры. Им приказывают сохранять тишину, но заключенные № 819 и 8612 не слушаются, громко разговаривают и смеются. Пока им это сходит с рук. Заключенный № 5704, самый высокий из всех, до сих пор вел себя тихо, но ему очень хочется курить, и он требует вернуть ему сигареты. Ему говорят: чтобы заработать право на сигарету, нужно быть хорошим заключенным. № 5704 возражает, он считает, что это нарушение правил, но напрасно. По правилам эксперимента любой участник может в любой момент уйти домой, но раздраженные заключенные, кажется, об этом забыли. Они могли бы воспользоваться угрозой уйти, чтобы добиться улучшения условий или отмены бессмысленных изматывающих обрядов, но никто не уходит. Заключенные медленно свыкаются с новыми ролями.

Последняя задача начальника тюрьмы Джаффе в этот первый день — сообщить заключенным, что скоро их ждут свидания с друзьями и родными. Все заключенные, у кого есть друзья или живущие поблизости родственники, должны написать им о возможности посещения. Джафф описывает правила написания писем и дает каждому, кто просит, ручку, бумагу с логотипом Стэнфордской окружной тюрьмы и конверт с маркой. В конце короткого «сеанса правописания» заключенные должны написать письма и вместе с ручками отдать их охранникам. Он объясняет, что охранники по своему усмотрению могут запретить заключенному переписку, потому что он нарушает правила, не может назвать свой личный номер или по любой другой причине. Как только письма написаны и сданы охранникам, заключенным приказывают выйти из камер для первой переклички ночной смены. Конечно, прежде, чем отнести письма на почту, охранники, в целях безопасности, читают их и снимают с них копии для нашего архива. Так свидания и письма становятся инструментами, с помощью которых охранники неосознанно и весьма эффективно ужесточают контроль над заключенными.