Филип Зимбардо - Эффект Люцифера

Для нацистских врачей, которым было приказано отбирать заключенных, подлежащих уничтожению, и тех, на ком можно проводить эксперименты, часто возникал вопрос раскола лояльности (split loyalty) — «противоречие между клятвой Гиппократа и военной присягой, между убийственной жестокостью и состраданием, которое врачи СС, очевидно, постоянно ощущали во время своей работы в Освенциме. Но это не устраняло раскола. Он был постоянным аспектом нестабильного психологического баланса, позволявшего врачу СС выполнять свою убийственную работу. Врач становился частью огромной, жестокой, устрашающе эффективной системы… Освенцим был продуктом коллективных усилий» [205].

Мы видели, каким образом инерция Стэнфордской тюрьмы направляла жизнь тех, кто оказался в ее стенах, — главным образом, к худшему. В предыдущей главе мы кратко обсудили причины, побуждающие людей так стремительно и радикально трансформироваться. В частности, мы указали, каким образом сочетание ситуационных и системных факторов может пробудить к жизни худшие качества человеческой природы.

Юные участники нашего исследования вовсе не были пресловутой «ложкой дегтя в бочке меда». Эксперимент с самого начала был задуман так, чтобы все участники были здоровыми, нормальными людьми. В процессе эксперимента они попали под дурное влияние коварной власти «бочки дегтя», нашей тюрьмы. Конечно, по сравнению с ядовитой, убийственной атмосферой настоящих гражданских и военных тюрем условия в нашей Стэнфордской тюрьме были относительно мягкими. Изменения в мышлении, чувствах и поведении добровольцев в этой обстановке стали следствием известных психологических процессов, действующих на всех нас по-разному в разных ситуациях — хотя не так сильно, глубоко и постоянно, как в нашей тюрьме. Участники эксперимента стали заложниками «тотальной ситуации», и ее влияние оказалось сильнее, чем в обычных повседневных ситуациях, в которых мы оказываемся и из которых выходим по собственной воле [206].

Возможно, каждый из нас может стать святым или грешником, альтруистом или эгоистом; каждый может быть заботливым или жестоким, покорным или властным, нормальным или безумным, добрым или злым. Возможно, от рождения мы обладаем всеми этими способностями, которые проявляются и развиваются в зависимости от социальных и культурных условий нашей жизни. Я утверждаю, что способность к извращениям подчиняется тем же процессам, которые побуждают нас совершать прекрасные поступки. Каждый из нас — продукт сложного комплекса развития и специализации, совершенствовавшийся в течение миллионов лет эволюции, роста, адаптации и приспособления. Наш вид занял особое место на Земле благодаря замечательной способности к обучению, способности создавать язык, рассуждать, изобретать и представлять себе новое, лучшее будущее. Каждый из нас способен совершенствовать навыки, таланты и умения, позволяющие не только выживать, но процветать и улучшать условия человеческого существования.

Может быть, зло этого мира — отчасти результат действий простых людей в обстоятельствах, избирательно выявляющих худшие черты их характера? Чтобы ответить на этот вопрос, мы приведем несколько общих примеров, а затем вернемся к нормальным человеческим способностям, которые оказались извращенными в процессе СТЭ.

Память позволяет нам учиться на собственных ошибках и полагаться на известное, чтобы создавать лучшее будущее. Но вместе с памятью приходят враждебность, месть, выученная беспомощность, навязчивые воспоминания о травме и вызванная ими депрессия. Точно так же выдающаяся человеческая способность использовать язык и символы позволяет нам общаться с другими — и лично, и опосредованно, преодолевая ограничения пространства и времени. Язык создает фундамент истории, планирования и социального контроля, и в то же время — слухов, лжи, пропаганды, стереотипов и навязанных правил. Невероятный творческий гений человечества способен создавать великую литературу, драматургию, музыку, науку и такие изобретения, как компьютер и Интернет. Но тот же творческий потенциал может обернуться извращенной стороной — и тогда возникают орудия и методы пыток, параноидальные идеологии и ужасающе эффективная нацистская система массовых убийств. Любая прекрасная человеческая способность содержит в себе свою негативную противоположность. Так возникают полярности любви и ненависти, гордости и высокомерия, самоуважения и самоуничижения [207].

Фундаментальная человеческая потребность в принадлежности исходит из желания быть связанным с другими, сотрудничать, следовать групповым нормам. Однако, как показал СТЭ, потребность в принадлежности тоже может быть извращена и превращена в безропотный конформизм, подчинение и групповую враждебность к членам других групп. Потребность в автономии и контроле — основные факторы, ведущие к самостоятельности и планированию, — могут привести к злоупотреблению властью, желанию доминировать над другими или к выученной беспомощности.

Давайте рассмотрим еще три потребности, имеющие позитивную и негативную стороны. Во-первых, это потребность в целостности и рациональности, придающая нашей жизни осмысленное и разумное направление. Но ситуации, вызывающие когнитивный диссонанс, вынуждают нас оправдывать и объяснять неудачные решения: например, заключенные остались в тюрьме, хотя могли уйти, а охранники оправдывали свою жестокость. Во-вторых, это потребность знать и понимать окружающий мир и свое место в нем, лежащая в основе любознательности, научных открытий, философии, гуманитарных наук и искусства. Но нестабильное, непредсказуемое окружение, в котором трудно найти смысл происходящего, может извратить эту базовую потребность и привести к фрустрации и самоизоляции (как это случилось с нашими заключенными). Наконец, потребность в стимуляции побуждает нас исследовать мир, активно действовать и рисковать, но в то же время может сделать нас жертвами скуки, когда мы попадаем в ситуацию, где ничего не происходит. Скука, в свою очередь, может стать мощным мотивом для злоупотреблений, как это произошло с охранниками ночной смены СТЭ, развлекавшими себя с помощью «живых игрушек».

Но я хотел бы прояснить одно важное обстоятельство: понимание того, почему все это происходит, не оправдывает того, что было сделано. Психологический анализ — не «оправдание». Люди и группы, которые ведут себя безнравственно или творят беззаконие, несут полную личную и юридическую ответственность за соучастие в преступлениях. Однако, определяя серьезность их проступков, необходимо учитывать ситуационные и системные факторы, влиявшие на их поведение [208].