Любовь Смирнова - Реально работающий проект. Счастье. Мечты. План. Новая жизнь

Превращаются в прах человек и цветок,

Кабы прах испарялся у нас из-под ног —

С неба лился б на землю кровавый поток.

Такие строчки я обнаружила у Омара Хайяма.

Вечность есть бесконечная цепь временного. Вечность — это бесконечность, которая промчится быстро, когда речь идет, например, о жизни и смерти. Все люди боятся смерти, но кому нужна эта вечная жизнь, если даже у смертных проблемы — вечные!

Вечность у меня вызывает ассоциации с Богом, вернее, его разными интерпретациями. А также — с классикой, вернее, ее различными вариантами. Моцарт и Вивальди для меня так же упоительны, как Роллинг Стоунз и Элвис.

Я выросла в семье, которую нельзя назвать очень религиозной. То, что Бог есть, у нас, конечно, никто никогда не оспаривал, но не могу сказать, что каждое воскресенье я проводила в церкви. У меня всегда были и есть теперь друзья, принадлежащие к разным вероисповеданиям. Кроме того, я и мой муж относимся формально к разным христианским конфессиям. Я много размышляла над сущностью Бога, явившегося в разных религиях под разными именами. Мой главный вывод в итоге состоит в том, что Бог един для всех, и совершенно не важно, как мы называем его, а тем более то, насколько я или ты в него верим.

Многие религии учат нас бояться Всевышнего, и христианство тут не исключение. Я же всегда представляла себе Господа Бога не как всевидящую и карающую силу, а как доброго, снисходительного, но справедливого старичка с белой бородой, с которым мы состоим в почти приятельских отношениях. Не скажу, что я очень верующий человек, даже церковь я привыкла посещать по праздникам или по особому на то настроению. Но в том, что Бог — в нас самих, и наша вера — плод глубоких внутренних переживаний и размышлений, я уверена.

Мне всегда становится легче, когда завтра меня ожидает трудный день, если накануне, ложась спать или прогуливаясь по берегу моря, я мысленно поговорю с Богом. Я уже говорила вам, что разговариваю с Ним, словно Он — мой добрый друг, и, может быть, поэтому мне ни разу в жизни не было страшно или некомфортно признаться Всевышнему во всех своих грешных (или потенциально грешных) поступках. Я всегда говорю Ему спасибо за хороший день, даже когда мне не надо ничего попросить на завтра. Но случается, что мне нужна Его помощь. И Он дает ее мне — всегда, когда я прошу ее у Него. Не подумайте, что я хвастаюсь. Просто это правда.

Конечно, было бы просто идеально, если бы всегда все нам давалось свыше в таком именно виде и состоянии, как мы того хотели бы. Когда случаются такие «проколы» (я попросила, а Он мне не помог), то мне вовсе не хочется перестать верить в Его силу или доброту. Я просто пересматриваю свои поступки и события последнего времени: может быть, эта неудача случилась неспроста, может быть, я ее заслужила.

При всей моей хорошей семейной жизни я практически ни с кем и никогда не делюсь этой информацией — как я опять поговорила с Богом, что попросила у Него и что из этого вышло в итоге. Я считаю, что это мои внутренние «разборы полетов», мое внутреннее и очень личное дело, моя свобода совести, если хотите.

Я люблю Гете. «Величие человека заключается в том, что он — единственное из всех творений, способное превратить мгновение в вечность», — писал он.

В жизни бывают такие минуты, когда человеку полезно и даже жизненно необходимо ощутить себя песчинкой среди океана Вселенной. Ощутить хотя бы на миг. Так бывает, когда ощущаешь большое счастье, и так же происходит, когда переживаешь большое несчастье.

Я знаю, что плохие новости могут прийти ко всем. И ко мне в том числе. И когда я вспоминаю это ощущение себя в вечности, мне бывает гораздо легче пережить, принять и смириться с тем, что на меня сваливается. Правда, плохих (плохих по-настоящему, а не относительно) новостей, касающихся меня и близких мне людей, я за свою жизнь, если честно, получила не так уж много. В большинстве же своем они касались других людей, знакомых или не знакомых мне.

Представьте себе любой момент перелома, который способен разделить вашу жизнь на «до» и «после». Это может быть что угодно: болезнь, смерть, арест и тюрьма, наезд бандитов или беспредел спецслужб, катаклизм, несущий опасность… И вот эти несколько минут или секунд, когда вы зависаете над пропастью, этот момент неизвестности, а может быть, момент внутреннего выбора ваших действий, предпринятых через секунду либо годы спустя, «когда придет время», — миг между прошлым и будущим, судный миг, могущий обернуться неожиданностью, таящий в себе неопределенность… Как вы поступаете (или поступили бы) в такой момент?

Открою секрет: если я понимаю, что ничего не могу изменить и придется положиться на судьбу и волю Божью (именно в такие моменты многие вспоминают о высших силах), то я всегда мгновенно представляю себе то, что олицетворяет для меня вечность. Звездное небо. Почему не огонь, бегущую воду, звон колокола, простор моря, бескрайнее поле? Я не могу сказать этого. Этого я не знаю. Знаю только, что так сложилось однажды, после того как я зависла над пропастью в первый раз. Мне было 24 года, когда в одной из поездок я попала в опасную ситуацию. Был вечер, и над головами (моей и других людей) раскинулось темное зимнее небо с огромными звездами, такими, которых не увидишь в большом городе. Все закончилось хорошо, но это звездное небо, как выяснилось позже, так и осталось со мной навсегда. Оно приходит ко мне, если я вот-вот могу упасть в пропасть — в сложную ситуацию. Я мысленно опять смотрю на эти звезды других, не наших, неродных широт, и… Моя подруга Инес говорит мне в таких случаях: молчи, а то сглазишь!

Пылинка вечности под звездным куполом — это ощущение, я уверена, обязательно настигнет меня, если мне сообщат плохую весть. Я буду в шоке, как любой нормальный человек, но эта явственная картинка поможет мне скорее понять логику судьбы, изменить то, что изменяемо, и принять то, что действительно неотвратимо. Но пока что это небо, которое я вижу своим внутренним взором, больше всего напоминает мне талисман, оберег…

Выдавая свой секрет про этот оберег, равно как и хвастаясь какими-нибудь удачами, я порой начинаю поддаваться словам Инес и верить в «сглаз» моего счастья. Я знаю, что такое инстинктивное суеверие — не хвали, а то перехвалишь, не хвастай, а то больше не повезет — характерно для многих людей. Пусть даже признается в этом не каждый. Но искушать судьбу боятся многие. Хочу сказать, что надо тут не бояться, а выбирать собеседника. Моя университетская подруга (к счастью или нет, но жизнь нас разлучила) долгие годы приходила ко мне в гости на чай с жалобами на свои невзгоды, которых становилось все больше и которые она любила расписывать часами. Наконец под занавес нашей встречи она неизменно спохватывалась и спрашивала: