Бретт Стинбарджер - Самоучитель трейдера: Психология, техника, тактика и стратегия

Формирование условных рефлексов обычно происходит одним из двух способов. Первый из них — повторяющаяся ассоциация. Это к лассический павловский сценарий. Скажем, каждый раз, когда вы входите в ресторан McDonald‘s, вы слышите, как из динамиков льется одна и та же песня. Позднее, когда во время путешествия вы входите в другой McDonald‘s, песня сама приходит вам в голову. Это и есть условный рефлекс.

Условные рефлексы могут формироваться также после ограниченного числа событий, оказавших высокое эмоциональное воздействие. Лучшим примером этого может служить психологическая травма. Например, как-то в дождливый день я ехал на работу в Сиракузы и остановился на светофоре. Вскоре после этого в заднюю часть моей машины врезался другой автомобиль. Оказалось, что его водитель не заметил красный свет и продолжал ехать на полной скорости. Мою голову резко отбросило назад, а автомобиль содрогнулся от удара. Хотя столкновение было недостаточно сильным, чтобы сработала подушка безопасности, его хватило, чтобы вызвать мгновенное воспоминание о более ранней аварии. Я без проблем вернулся к вождению, когда машину починили, но всегда с тревогой смотрел в зеркало заднего вида, подъезжая к светофору. Эта реакция (страх) стала условным рефлексом после очень опасного эпизода.

На этом примере видна важная сторона условных рефлексов. Они могут быть адаптивными или не поддающимися адаптации. Если бы авария заставила меня стать более осторожным на перекрестках во время ненастной погоды, это было бы весьма полезно: я бы внимательнее следил за другими транспортными средствами и ни в коем случае не забывал застегнуть ремень безопасности. С другой стороны, если бы авария заставила меня испытывать изнурительный страх каждый раз, когда я приближаюсь к перекрестку, то вскоре я совсем перестать бы водить машину. Многие из «инстинктов» великих спортсменов — финты на футбольном поле, внезапные маневры водителей гоночных автомобилей — являются сложными условными рефлексами. К сожалению, такова же природа приступов тревоги, терзающих тысячи людей.

И нигде эта природа не видна так хорошо, как при психологической травме.

Если вы хотите быть сами себе психотерапевтом, то для вас важно понять, как происходит формирование условных рефлексов во время психологической травмы. Это поможет вам оценить, сколь многие из наших эмоциональных и поведенческих реакций происходят без нашего ведома, и укажет путь к позитивному использованию условных рефлексов.

Рассмотрим более сложный пример. Молодую женщину пытались изнасиловать в парке, приставив к ее горлу нож. Она чувствовала, что совершенно не контролирует ситуацию. Лишь ее крик, привлекший внимание находившегося неподалеку бегуна, уберег ее, так как нападавший запаниковал и убежал. Теперь она повторно переживает свой ужас в самые необычные моменты. Разумеется, со страшным событием ассоциируется парк и вечернее время; женщина также болезненно реагирует на любые неожиданности или внезапный физический контакт. Но ее беспокоит то, что она может внезапно испытать сильнейшую панику без всяких очевидных причин. Что происходит, спрашивает она себя, не схожу ли я с ума?

Оказывается, у паники всегда есть причины. Например, во время прогулки она заметила большого мужчину, похожего на нападавшего. В другом случае поводом послужила сцена, которую женщина увидела по телевизору. Как-то раз она испытала панику в магазине, когда почувствовала запах, напомнивший ей о навалившемся на нее мужчине. Страх возникал из-за самых разных сенсорных стимулов, связанных с тем событием. Самые неожиданные причины вызывали приступы паники.

Вполне естественно, что человек, находясь в таком положении, будет избегать ситуаций, вызывающих страх. Поскольку количество таких ситуаций будет все время возрастать, люди, перенесшие травму, в конце концов становятся агорафобами. Они начинают бояться самого страха и отчаянно переделывают свою жизнь так, чтобы избежать его появления. Психологически травмированные люди как будто изменяют свою личность — и все это в результате единственного эпизода.

Этот вторичный страх — страх перед возможностью заново испытать травмирующие чувства — часто создает самые серьезные проблемы. Он заставляет нас возвращаться к более ранним — и часто менее подходящим — формам реакции на окружающий мир, чтобы мы могли совладать с нашими эмоциями. Трейдер, переживший очень большие финансовые убытки, сопровождавшиеся эмоциональными всплесками в то время, когда он держал слишком большие позиции, испытал психологическую травму. Даже нормальных убытков может быть достаточно, чтобы повторно вызвать гнев, нервное расстройство и страх, связанные с неприятным эпизодом, и погрузить человека в душевные муки. Неспособный справиться с нахлынувшими эмоциями, трейдер возвращается к тому, что работало в более ранние периоды его жизни, например к отстранению и отрицанию, импульсивной конфронтации и самообвинению. С этого момента он перестает управлять сделками на рынке. Он отчаянно пытается управлять своими бурлящими эмоциями.

То, что мы делаем, чтобы избежать эмоциональной боли, обычно не совпадает с тем, что нужно для наилучшего управления сделкой.

Если вам случалось в течение многих часов торговать спокойно, рационально и уверенно, а потом после единственной сделки срываться и нарушать дисциплину, причина этого в следующем: то, что вам кажется отсутствием дисциплины, на самом деле является ранним способом решения проблем, который вы бессознательно используете, обнаружив признаки травмирующих событий. В это время вы в буквальном смысле слова становитесь другим человеком.

Когнитивная неврология помогает нам понять, чем отличается травматический стресс от нормального стресса, с которым мы имеем дело обычно. большая часть информации обрабатывается на сознательном уровне, позволяя нам критически оценивать ее. Скажем, я открываю длинную позицию из десяти лотов и рынок идет против меня на полный пункт. Если я торгую на очень малом таймф-рейме, это значит, что мой вход был не особенно хорош. Я буду немного разочарован и расстроен, но смогу избавиться от убыточной сделки, возвратиться к графикам и видеозаписям и определить, что сделал неправильно. Убыток создает некоторый стресс, но едва ли его можно считать травматическим.

Теперь представим себе, что моя позиция была не из 10, а из 10 000 лотов. Для контракта S&P 500 E-mini это означает $0,5 млн за пункт. Те же четыре тика, которые могли вызвать лишь раздражение, когда я держал 10 лотов, теперь представляют потенциальную угрозу моим средствам к существованию. Я склонен реагировать на каждый тик, разрываясь между выбором «бежать или драться» и чрезвычайно остро воспринимая опасность. Я вполне могу впасть в оцепенение, отстранившись от ситуации, или запаниковать, ликвидировав позицию и связанную с ней душевную боль. Скорее всего, я не смог бы сидеть с этой позицией так, как с 10 лотами, хладнокровно оценивая, удастся ли мне в этот раз заработать. Я перестал бы осмысливать события и реагировал бы на уровне условных рефлексов.