Галина Черная - Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться

– Видишь, я и чушь порю третий день подряд. Ты мне звонишь ( укол ) в сотый раз за два дня, а я все никак чушь пороть не перестану. Звонишь-звонишь, а я все порю и порю.

– Видимо, я все это заслужила и я дрянь.

– Видимо, хотя я так не считаю. Ты человек умный и раз считаешь, что дрянь, значит, тебе виднее.

– Извини, что я у тебя есть.

– Извиняю.

И положила трубку.

Плохо помню последующие разговоры, когда после ее длинных пауз я ждала фразы, с которой могла согласиться. Но мама не сдавалась и каждый раз придумывала что-то иное, по смыслу совсем не связанное с предыдущей темой. Под конец меня все это начало сильно раздражать. Я чувствовала, что опять отдаю энергию. В конце концов, решив, что достаточно со мной наигралась, она задала свой основной вопрос:

– Галя, хватит ерунду говорить, когда ты можешь нас принять? 24-го можешь?

– Мама, я человек черствый, грубый, жестокий. Мне потребуется некоторое время на исправление. Я вас принять не смогу. Думала, что смогу на той неделе, но я не знала, что я такой жестокий человек. Я не хочу, чтобы ты общалась с таким жестоким человеком. Поэтому не приезжай пока.

– Даже так? Ничего себе! Ну хорошо.

Положила трубку. Я чувствовала себя несколько неловко из-за своего жесткого отказа, но потом вспомнила, с чем будет сопряжен ее приезд и сколько моих сил на этой уйдет, и решила, что все верно. Но я опять недооценила маму. Через полчаса она позвонила снова:

– Галя, ты прости меня, это не мы с тобой сейчас разговаривали, это дьявол за нас наговорил. Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. Но так как я осознала, что я человек жестокий, то думаю, что тебе лучше, пока я не исправлюсь, со мной не общаться.

– Так что, и на 8-е Марта ты не приедешь?

– И до 8-го Марта я не исправлюсь. Не приеду…

– Я поняла тебя, ты хочешь от нас отказаться! Может, ты и от дочери своей уже отказалась?

– Мама, думай как хочешь, ты же общаешься с жестоким человеком, который, по твоему мнению, отказывается от своего ребенка. Поэтому тем более тебе со мной на какое-то время надо прекратить общение. ( Лишними словами – даю идею. )

– Ну пока.

В эту ночь мама больше не звонила. Зато на следующий день звонила на мобильный раз шесть. Я не брала трубку.

Когда я все-таки подняла трубку, она, словно в подтверждение того, что с ней нужна другая тактика – тактика объяснения в любви, в течение минуты говорила о том, что меня любит и что все хорошо.

А ведь я это уже уловила год назад: ей просто надо говорить, что я ее люблю. Что, если получится, приеду обязательно. Если не получится, то она как мудрая мама меня простит.

Получается, суперамортизация с ней не работает. Достигают цели только внушение и объяснения в любви.

Просто уже смешно. Моя «дорогая» мама упала в 1001-й раз с лестницы. У нее отек лица и выбиты несколько зубов. Ее освободили с работы. Таким образом в преддверии получения наследства от своего умершего отца она готовится к тому, куда тратить деньги. Лежит дома, страдает и заполняет своими страданиями свой экзистенциальный вакуум.

Мама решила взять кредит. С ее неспособностью управлять деньгами – это долговая яма и финансовый риск, который может замкнуться на мне. Поэтому я поставила маме ультиматум: взяв кредит в банке, она больше не увидит меня у себя в гостях. Мама устроила серию истерик, вчерашним днем это не окончилось. Сегодня она опять кричала в трубку, что пойдет вешаться – я одобрила ее намерение. Сегодня же она нажаловалась сотрудникам шахтинского банка, которых мы обе знаем и которые к нам относятся очень хорошо. Одна из них, Лена, позвонила мне со словами: Галя, как ты скажешь, так мы и сделаем. Я, расхваливая маму как очень хорошего, но не приспособленного к жизни человека, подробно объяснила свою позицию, все время нахваливая маму. В итоге Лена со мной полностью согласилась и пообещала уговорить маму решить вопрос по-другому. Я расхвалила и поблагодарила всех шахтинских за понимание и хорошее отношение к маме и ко мне.

Мамина агония этим не окончится. Но я буду держаться выбранной линии, иначе мама увязнет в неоплаченных долгах с головой. Она дает в долг тем, кого жалеет, а сама занимает у других. В итоге деньги ей надо возвращать, а ее должники расплатиться с нею не торопятся. При этом ей не платят зарплату в школе, но она там не требует, а жалуется всем вокруг. Завралась перед мужем, который часть ее долгов уже погасил. Теперь без его ведома ввязалась в этот кредит и хочет, чтобы я врала тоже. Я, понятно, отказалась и согласилась с тем, что я предатель. В истерике мама орала, что раз я ей запрещаю, то сама должна дать ей эти деньги. Я отказалась и выразила уверенность, что она у меня умница – найдет как выкрутиться. Посетовала, что все мы вынуждены как-то выживать в рыночной экономике, что у меня это с трудом получается, но я уверена, что у нее получится. Она ведь хороший преподаватель – пусть начинает заниматься репетиторством. Мои мысли, конечно, пролетели мимо цели. Остались ее упреки и угрозы повеситься. Мама как вампир, который остался без источника подпитки, сейчас агонизирует. Это надо выдержать. А я выдержу. Пусть рассказывает правду мужу, и пусть ищут выход сообща.

Позвонила «дорогая» мама. Я уже как само собой разумеющееся воспринимаю отличное общение с ней. После того как она получила уверения в том, что я ее люблю, она меня не достает ни звонками, ни приездами и понимает, когда я работаю. Звоню для профилактики раз в неделю. И все. Поеду к ней с Валей на ее день рождения.

А один из последних разговоров мне запомнился особенно. Она начала возмущаться тем, что я не приезжаю, что она бедная-несчастная мать, не видящая свою дочь и внучку. На это я ей сказала, что знаю, что она не хочет, чтобы я переживала из-за нее и завалила этим свою работу. И что вообще у меня с ней трансцендентальная связь. Она приумолкла на незнакомом слове «трансцендентальная». Я пояснила: «Я чувствую, что хотя мы и находимся на расстоянии друг от друга, но мы вместе. Ведь и ты это чувствуешь, правда?» Моя замечательно внушаемая мамочка отлично проглатывает все эти крючки. Конечно, она согласилась. Ее напор иссяк. Именно из-за таких мыслей я с ней и продолжаю общаться все последнее время.

Вот уже два года, как у меня не только отличное состояние в душе во время всех ее звонков. Кроме того, мне удалось с помощью этой техники добиться дополнительного незапланированного эффекта: у мамы тоже хорошее отношение ко мне. Я ей раз в неделю по субботам по 5 минут объясняюсь в любви по телефону. На ее заходы и претензии к моему личному времени со вздохом сожаления отвечаю, что с радостью, если получится. Потом, конечно, «не получается». На обиды теплым голосом отвечаю, что я ее люблю, но, по-видимому, я не такая хорошая дочь, и повторяю все упреки, что она минуту назад высказала. Упреки иссякают ровно через минуту со словами: «Ну вот, ты всегда мои слова наизнанку выворачиваешь». А в последнее время она просто, без всяких объяснений, сразу начинает переводить тему на другую. Упреков почти не стало.