Софья Макеева - Дауншифтинг, или как работать в удовольствие, не зависеть от пробок и заниматься тем, чем хочется

«То, что мы сейчас называем деньгами, не деньги, а средства расчета, которые нельзя хранить. Речь не только об инфляции. Инфляция – видимый результат тех экономических явлений, которые сейчас происходят подспудно. Напомню, тот экономический мир, в котором мы живем, фактически построен в семидесятые годы XX века, а до этого был другой финансовый мир, в котором имелись стабильные валюты, были золото и серебро, а бумажные деньги не считались деньгами. Сейчас нет твердых валют, а будет еще большая волатильность [8] Волатильность – упрощенно говоря, тенденция изменчивости. . Поэтому говорить о пенсионном фонде или о запасах на будущее в виде денег или акций бессмысленно».

Артем видит два варианта: жить сегодняшним днем, тратя все, что заработано, или создавать базу, не зависящую от денег. Например, бизнес (какая разница, чем будут оплачиваться востребованные услуги или товары – долларами или патронами для автомата Калашникова, это, по сути, та же валюта). Другая модель «независимой базы» – реальный пенсионный фонд, то есть физически существующие запасы того, что человек планирует потреблять через двадцать-тридцать лет – еду, ткань, бензин. Новая версия испытанных идей наших бабушек – запасы – вполне возможно, будет реализована в виде частных фондов, обеспеченных на этот раз не золотом, а чем-то более энергоемким и/или калорийным: бензином, зерном, тканями.

Неожиданно (или закономерно?) наш разговор о светлом будущем с «новыми деньгами» и фантастическими «натуральными» пенсионными фондами переходит на Россию.

«Я много критикую страну, но не охаиваю, не говорю, что это ад на Земле. Есть то, что объективно плохо: мороз минус двадцать и серое небо месяцами. Конечно, кому-то нравится снег и холод, кто-то привык страдать от февральско-мартовского депрессняка… Есть еще и всем знакомый “эффект Шереметьево”: когда возвращаешься из цивилизованной Европы и тебя шокирует наполнение понятия “родина”, – напоминает Артем. – После жизни в чешской деревне меня Москва поражает темпами и ценами. К счастью, доходы у меня московские, а не чешские, поэтому разница в ценах не приводит к тому, что я питаюсь булочками, найденными на улицах. Но в хорошем пражском ресторане можно объесться за 600 рублей на двоих. А здесь – встретиться за чашкой кофе».

Ейсков продолжает настойчиво говорить о проблемах и тенденциях (что иногда одно и то же). О том, что в мировой финансовый кризис если Россия и была разрекламированным островком стабильности, то только нефтяным. Что технологические катастрофы (СШГЭС и другие) он предсказывал еще десять лет назад, когда стало ясно, что срок службы зданий, построенных во времена строительного бума пятидесятых – восьмидесятых годов в Советском Союзе, подходит к концу, нового не строится, в ремонт старого не инвестируется достаточно. Что масштабы воровства превышают возможности фантазии… Что в Москве царит культ успеха, причем само это слово понимается специфически:

«Успех – значит, ты имеешь право плевать на нижестоящего; такая вертикаль отношений: верхний гадит на нижнего, тот – на еще более нижнего; чем меньше людей на тебя гадит и чем на большее их число имеешь возможность гадить ты, тем ты успешнее.

Меня часто обвиняют в наличии “комплекса уехавших” (когда иммигрант начинает ругать страну предыдущего пребывания), – поясняет Артем. – Но самое смешное, что есть и “комплекс оставшихся”, его можно сформулировать так: не смей вякать на нашу страну, мы сами будем ее ругать… Это не объяснить логикой, чистая психология: что-то типа “ах, вы отказались с нами страдать!” или “мы хорошо зарабатываем, но при этом живем в России и несем все риски, а вы, гады, мало того, что зарабатываете так же хорошо, но и избежали проблем; вместо этого у вас хорошие чиновники, дороги, цены…” Есть те, кто завидует. Есть те, кто считает сволочью».

Возможно, к этому месту вы начнете возмущаться, обвинять Артема или утверждать, что у него комплекс неофита. В защиту моего героя скажу две вещи.

Первое: его разговоры о Чехии – не бесконечные дифирамбы. Ейсков говорит о лени и медлительности чехов, недоволен тамошними железными дорогами, сетует на сложности визового режима.

Второе: в чем-то я его понимаю. Прекрасно помню свое горе (по-другому назвать не могу), когда мне, после того, как я побывала в солнечно-улыбчивом Таиланде (в первый раз за границей!), пришлось вернуться в суровую сибирскую (тогда жила не в Москве) реальность. Я вдруг поняла, насколько привыкла к плохому (говорю не только о погоде). Честно признаюсь, только крепкий коньяк и такая же дружба с дорогими сердцу людьми помогли в то время с этим смириться.

Одна из моих преподавательниц, психотерапевт с двадцатилетним стажем и дипломами российского (МГУ) и зарубежных вузов, однажды с грустью вспомнила сцену в аэропорту: бодрый самоуверенный европеец, столкнувшись с представителями российской власти, вдруг весь сгорбился, как-то сник и начал смотреть таким знакомым заискивающим взглядом. Вот он – экспресс-тренинг по выученной беспомощности [9] Американский психолог Мартин Селигман проводил эксперименты над собаками для того, чтобы понять механизм образования депрессии. Он обнаружил, что животные, которые получают разряд тока независимо от того, что они делают, оставляют попытки избежать удара током даже тогда, когда это становится возможным. Ученый ввел термин «синдром выученной беспомощности» и связал его с депрессивными состояниями. , который многие из нас проходят регулярно.

Добавлю еще одно понятие: терапия средой. Беседуя с некоторыми героями этой книги, я думала, что иногда только дистанцированность от некоторых особенностей нашей страны помогла им вернуть и сохранить чувство комфорта, безопасности и собственного достоинства. Конечно, хороший сервис и отношение доступны и в России, но нередко – по моим субъективным наблюдениям – только благодаря связям или за отдельную плату. И, безусловно, есть страны, в которых все хуже и «страньше». И, конечно, есть милые туристические страны, настоящую изнанку и начинку которых мы не видим и не знаем. Не об этом речь.

Арифметика свободы.Средняя зарплата в Чехии – 20 000–22 000 крон (1 крона = 1,6 руб., можете умножать на полтора для простоты расчетов). Семье из нескольких человек понадобится минимум 30 000–45 000 крон в месяц.

Аренда двухкомнатной квартиры в хорошем районе Праги или ипотечные платежи за трехкомнатный дом в ближнем Подпражье составят 15 000–20 000 крон с коммунальными расходами. На еду уйдет 7000–10 000 крон в месяц на двоих (это если почти ни в чем себе не отказывать), на дорогу – общественный транспорт в Чехии хоть и признан образцово-показательным в Европе, но далеко не дешев – еще пара тысяч. Интернет, сотовая связь – еще около тысячи. Медицинская страховка (сейчас иностранцы должны покупать полную) обойдется минимум в 5000 крон на человека в год.