Казимеж Обуховский - Психология влечений человека

В главе, посвященной ориентировочным потребностям, была сделана попытка описать три специфически чело­веческие ориентировочные потребности. Первые две, по­знавательную потребность и потребность эмоционального контакта, я последовательно рассмотрел. Теперь я при­ступаю к рассмотрению третьей, которую определяю как потребность смысла жизни.

Мне хотелось бы начать с утверждения, что у нор­мального взрослого человека единственным направлени­ем действия, могущим закрепить высшие, зрелые фор­мы поведения, является направление, обозначаемое как потребность смысла жизни. Это можно обосновать следу­ющим образом. Поведение, общественно обусловленное исключительно стремлением удовлетворить потребность эмоционального контакта, как это имеет место у детей, при всех его позитивных качествах ведет на практике к попыткам поместить себя в центре интересов других лю­дей и вызвать у них определенный эмоциональный на­строй. Совместное действие с другими людьми зависит, следовательно, от их эмоционального настроя и направ­лено на реализацию ближайшей цели, лишенной общест­венной ценности. Такой тип совместного действия можно было бы определить как незрелый, исключающий далеко идущую, гибкую общественную активность — незави­симую, свободную от сиюминутных желаний и настрое­ний.

Сущностью же поведения, направленного на удовлет­ворение потребности смысла жизни, является стремление к пониманию, по крайней мере, к возможности понима­ния и одобрения смысла наших действий независимо от занимаемых нами позиций. Это дает им возможность вступать в связи с людьми для совместных действий не­зависимо от взаимных эмоциональных оценок, на основе взаимного одобрения 1) своего поведения в данный мо­мент, 2) некоторых существенных для нас достоинств личности и 3) общей цели. На языке клинических иссле­дований мы говорим, имея в виду описанные ранее слу­чаи, о незрелой, инфантильной мотивации, а в случаях 1, 2 и 3 — о мотивации зрелой, осознанной.

В связи с обсуждением этой проблемы следует напом­нить о характерном для развития человеческой личности явлении. Удовлетворение потребности эмоционального контакта, которое лежит в основе общественных форм по­ведения, нормально и необходимо в период формирова­ния личности, но может стать препятствием для прояв­лений общественной активности у взрослого, сформиро­вавшегося человека. Взрослый человек, действия которо­го направляются стремлением к удовлетворению потреб­ности в эмоциональном контакте, осужден на конфликты и неудачи. Много внимания уделяла этой проблеме (пользуясь несколько иной терминологией) адлеровская психология, да и сегодня проблема так называемой «не­зрелой личности» занимает все большее место среди проблем клинической психологии. Расстройства на этой почве вызываются, как я полагаю, тем, что взрослый человек находится под давлением многочисленных тре­бований, идущих из разных сфер его действия (Новиц­кая, 1960), и эти требования в большинстве случаев противоречивы (Обуховский, 1961). Семья, работодатель, коллеги, общественная организация ставят требования, к которым не всегда можно просто примениться так, что­бы получить со всех сторон одобрение. Нужно, следова­тельно, уметь сделать выбор, нужно иметь сложившиеся критерии выбора. Без собственных принципов, собствен­ного «идейного костяка» человек будет сломлен и затеряется, как соломинка в водопаде.

Потребность смысла жизни является, следовательно, потребностью, характерной для взрослого человека, — без ее удовлетворения он не может нормально функциониро­вать, не может мобилизовать всех своих способностей в максимальной степени. Удовлетворение это связано с обоснованием для себя каким-либо образом смысла свое­го бытия, с ясным, практически приемлемым и заслужи­вающим одобрения самого человека направлением его действий.

Значит ли это, что человек всегда осознает общий смысл своих действий? Очевидно, нет, но каждый, одна­ко, должен в случае необходимости найти его в своей де­ятельности. Это является его потребностью. Возьмем, на­пример, наиболее распространенную форму удовлетворе­ния потребности смысла жизни — заботу о ребенке. Мать или бабушка могут считать, что смыслом их существова­ния является кормление, одевание и воспитание ребенка. Они могут этого не вербализовать, но анализ их выска­зываний и деятельности показывает, что все подчиняет­ся одному принципу, имеет общую основу (направление действий) — заботу о ребенке. Женщины эти чувствуют себя счастливыми тогда, когда они нужны. Когда ребе­нок от них уходит, они часто говорят, что «жизнь их по­теряла смысл».

Как я уже говорил, понимание смысла своей жизни является необходимым условием нормального функцио­нирования, то есть концентрации всех способностей, максимального их использования. Это давно поняли и применили на практике психологи, занимающиеся вопро­сами труда. Стал уже трюизмом установленный ими прин­цип, что работник, выполняющий на специализированном предприятии мелкую операцию, например ввинчивание винта в какую-либо деталь машины, будет чувствовать себя значительно лучше и гораздо добросовестнее тру­диться, когда поймет, какую роль играет эта операция в общем процессе производства, когда будет отдавать се­бе отчет в том, что без его деятельности не могла бы ра­ботать вся сложная машина. Плохо ввинченный винт сделал бы всю машину неполноценной.

То же может случиться и в жизни. Когда кто-то не видит смысла в своих действиях и чувствует себя подоб­но рабочему в большом цехе, который трудится только затем, чтобы заработать на жизнь, не понимая, зачем нужна его деятельность, какой смысл она имеет в «об­щем процессе производства», он быстро утомляется от своей работы, в нем рождается равнодушие, он часто со­вершает ошибки и вскоре начинает испытывать неудов­летворенность судьбой.

Краткое введение уже дало определенную ориента­цию в проблематике, которой мы займемся в этой гла­ве, но оно не заменяет, однако, более точного определе­ния потребности смысла жизни. Прежде чем мы присту­пим к этому, я в нескольких словах напомню принятую в данной работе концепцию ориентировочной потребности. Это не процесс, направляющий действия человека к до­стижению цели, но присущее ему свойство, в соответст­вии с которым без получения информации определенно­го типа он не может правильно функционировать. Как свойством птицы является потребность летать (то есть она устроена таким образом, что, только летая, может полностью использовать свои способности саморегуля­ции), так свойством взрослого человека является потреб­ность найти смысл жизни. Будучи вполне зрелым умст­венно, живя в обществе и удовлетворяя с его помощью свои материальные потребности, он должен в интересах своих и этого общества найти такой смысл жизни, кото­рый служил бы направлением его действий и способст­вовал использованию его возможностей. Должен «най­ти» отнюдь не значит, что смысл этот всегда является осознанным, «видимым». В поисках практических крите­риев для оценки того, в какой степени действия данного человека имеют ценность «объекта», удовлетворяющего потребность смысла жизни, я остановился на анализе случаев двоякого рода: невротических личностей и людей хорошо приспособленных. Можно бы предположить, что наиболее правильным показателем при такой оценке яв­ляется убеждение в существовании смысла или в бес­смысленности собственной жизни. Этот критерий, одна­ко, я вынужден был отбросить, потому что ответы, кото­рые дают исследуемые на этот вопрос, часто свидетель­ствуют не столько о размышлениях над ним, сколько об убеждении, что «каждый интеллигентный человек обя­зан видеть, что жизнь является нонсенсом». Иначе они думать не могут. Такой чрезвычайно распространенный (не только среди людей с интеллигентскими комплекса­ми) вид экзистенциализма является врагом номер один каждого психотерапевта, стремящегося к тому, чтобы невротический пациент создал себе позитивный взгляд на жизнь. Дело, впрочем, не обязательно доходит до раз­вития невроза. Такой взгляд может попросту демобили­зовать человека, давая ему мотив к отказу от усилий в ситуациях, требующих лишений или риска. Это, однако, не значит, что человек, высказывающий такое мнение, не удовлетворяет потребности смысла жизни. Подобное убеждение, поскольку оно им, очевидно, является, может играть роль обычной декларации, которой человек в прак­тической жизни не придает никакого значения, по при­вычке пользуясь ею при столкновении со слишком абст­рактными для его умственных возможностей вопросами. При этом он может заниматься деятельностью, полно­стью удовлетворяющей потребность смысла жизни.