Казимеж Обуховский - Психология влечений человека

Останавливаясь на нарушениях приспособления, нуж­но заметить, что в конфликтных ситуациях мы часто встречаемся с большими трудностями в формулировании мотива. Нервное напряжение, раздражающее окружение, сознание, что не существует верного решения, ведет к от­казу от овладения ситуацией и к пассивному подчине­нию ходу событий. Всякое вмешательство извне прини­мается недоверчиво. В подобных положениях блестяще оправдывает себя имеющий на первый взгляд мало смыс­ла тип психотерапии, называемый по-английски client-centered therapy (Роджерс, 1951) и в принципе основан­ный на том, что пациенту создаются условия для спокой­ного, целенаправленного монолога с самим собой. Психо­лог только вставляет в разговор замечания, говорящие о его заинтересованности и удерживающие монолог паци­ента в русле существенных проблем, а также придающие ему более строгий и конкретный характер. Тем самым пациент побуждается к правильной формулировке своих проблем в доброжелательной, спокойной обстановке и час­то сам находит выход из ситуации, конструируя правиль­ный мотив. Собственный, достаточно убедительный и конкретный мотив становится лучшим стимулом для дея­тельности, ведущей к психическому равновесию. Это при­знано на практике. Об этом свидетельствует тот факт, что, собственно, все применяемые методы психотерапев­тической техники имеют целью или подсказать пациенту соответствующий мотив, или создать ему условия для формулирования предметного мотива. Поэтому в одних методах преобладает объяснение и внушение, другие но­сят успокаивающий характер, способствуют ликвидации затруднений при конструировании или одобрении соот­ветствующего мотива. Типичным примером трудностей в одобрении мотива являются, например, те, которыми стра­дают психастеники из-за необычно высоких требований, предъявляемых к своим мотивам.

Приведем пример. Й. 3., 30-летний психастеник. Одинокий, живущий далеко от города, измученный продолжительными по­ездками, он хотел обменять свою комнату на расположенную ближе к городу. Дал объявление в газету, нашелся желающий обменяться. И тут начались бесконечные размышления о том, каким условиям должна отвечать новая комната и нужно ли в самом деле переселяться. Й. 3. постоянно утверждал, что не имеет достаточных оснований для окончательного реше­ния, каждый из формулируемых по очереди мотивов отбрасывал как слишком поверхностный, малообоснованный. Продолжалось это три месяца и кончилось тем, что он остался на старом месте. Факт этот приобретет еще большее значение, если ска­зать, что почти все житейские дела Й. 3. оканчивались таким же образом. Способный, образованный, обладающий чувством соб­ственного достоинства человек занимал на работе подчиненное положение, не дающее никаких перспектив на будущее.

Ясно видно, как неспособность к одобрению мотива, а именно одного из его элементов — программы деятельно­сти, нарушает процесс регуляции деятельности. Интерес­ной является также проблема нарушений приспособле­ния, основанных на неспособности к изменению мотива и принятию нового, реализация которого могла бы вывести данную личность из состояния неприспособленности. Рас­смотрим ее на примере, взятом из исследований, прове­денных в 1954—1956 годах на группе 30 невротиков (Обуховский, 1959), отметив одновременно, какую боль­шую роль в возникновении невроза играет неспособность к изменению мотива, связанного со слишком высокими требованиями.

К. Р., спокойный, трудолюбивый 50-летний мужчина. В дет­стве ничем особым в поведении не выделялся. Школу закончил со средними результатами. Молодым человеком начал работать на железной дороге, 11 лет спустя стал продвигаться по службе, через 20 лет занял должность в службе безопасности движения. Это была руководящая должность, связанная с большой личной ответственностью. Работал с постоянным напряжением, нередко по 15 часов без перерыва. Это страшно утомляло его, он часто болел, но никогда ему не приходило в голову уйти с этого места. «Нервы, однако, все чаще отказывались слушаться». Каж­дый телефонный звонок мог означать несчастье. Когда побли­зости произошла железнодорожная катастрофа, появилось чув­ство сильного страха.

Именно в это время материальные условия его сложились та­ким образом, что он стал собственником даомика с .садом и пасе­кой. Появилась возможность спокойной жизни, о которой он когда-то мечтал. Но он не мог, однако, на это решиться. Возник но­вый конфликт — не только между требованиями работы и его нервной устойчивостью, но также между его стремлениями удержаться на месте, которого он добивался столько лет, и желанием тихой и более отвечающей особенностям его лич­ности работы на пасеке.

Вскоре, кроме страхов перед предвещающим неприятность телефонным звонком, появились новые болезненные явления, которые сделали работу совершенно невозможной и вынудили его к долгому лечению. К. Р., однако, надеется, что после выз­доровления сможет работать на старом месте. Психотерапия типа убеждения не принесла никаких результатов. К. Р. согла­шается со всеми аргументами, но тем не менее остается при своей точке зрения: утверждает, что уже слишком стар, чтобы из­менить свою жизнь, понимает, что работа, которую он выполнял, была «не для его нервов», но считает, что, выдержав столько лет, выдержит и до пенсии.

Пример этот иллюстрирует одну из наиболее часто встречающихся психотерапевту ситуаций — пациент по какой-либо причине не может согласиться на одобрение мотива, который вывел бы его из состояния неприспособ­ленности.

Следует вспомнить еще об одной очень существенной особенности мотива. Покажем ее на примере умственно отсталых детей. Из клинических описаний известно, что деятельность этих детей слабо направлена, они не обла­дают выдержкой в работе и не способны к продолжитель­ной конструктивной деятельности. Интересные результа­ты при изучении этой проблемы были получены в одной из советских школ для умственно отсталых детей (Пин­ский, 1962). В этой школе был организован кружок юных натуралистов с целью пробудить у учеников интерес к научно обоснованным формам полевых работ. Каждый ученик получил свою делянку и выбрал достаточно слож­ную задачу, например о влиянии азотных и фосфорных удобрений на скорость созревания овса. Предполагалось при этом, что ученики, сами выбравшие темы, проявят необходимую инициативу, настойчивость в работе над ними. Случилось иначе. Не отдавая себе отчета ъ харак­тере и значении избранной темы, ученики превратили свои делянки в обычные грядки, на которых, как и всю­ду, росли огурцы или картофель, и не проявляли ника­кого интереса к применению рациональных способов вы­ращивания. Результат согласовывался с тем, чего следо­вало ожидать от умственно отсталых.