Кларисса Пинкола Эстес - Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях

Когда губернатор увидел это, с ним чуть не случился удар. Он отчитал старейшину, но тот доложил, что старшая из женщин обещала ему, что все женщины прикроют груди, когда генерал будет проезжать мимо.

– Ты уверен? – спросил губернатор.

– Совершенно уверен, – отвечал старейшина.

Времени для споров не оставалось, и можно только догадываться, что подумал генерал Эйзенхауэр, когда при приближении его машины одна обнаженная по пояс женщина за другой изящным движением поднимала подол широкой юбки и прикрывала им лицо.

Лежа под шезлонгом, я корчилась от смеха. То была самая дурацкая история из всех, которые мне довелось слышать. То была замечательная история, волнующая история. Но интуиция мне подсказывала, что это еще и запретная история, поэтому я много лет держала ее при себе. Иногда, в разгар трудных времен, даже перед тем, как сдавать экзамены в колледж, я вспоминала про женщин из Руанды, как они прикрывали юбками лица и наверняка же смеялись в подол. Я тоже смеялась и ощущала в себе целеустремленность, силу и устойчивость.

Несомненно, это тоже дар женских шуток и совместного смеха. В тяжелые времена все это становится лекарством и опорой. Это полезное и чистое грязное веселье. Вообразимо ли, чтобы чувственное и непристойное могло быть святым? Да, особенно если оно целебно, способствует целостности и здоровью сердца. Юнг отмечал, что если человек приходит к нему в кабинет с жалобой на сексуальные расстройства, то нередко оказывается, что это расстройство духа и души. Если же человек рассказывает о душевных неурядицах, то чаще всего они коренятся в сексуальной сфере.

В этом смысле чувственность можно рассматривать как лекарство для духа и, следовательно, считать священной. Если чувственный смех является un remedio, лекарством, то это священный смех. И все, что вызывает целительный смех, тоже священно. Если смех помогает, не причиняя вреда, если смех приносит облегчение, перестраивает, упорядочивает, подкрепляет силу и энергию, значит, этот смех дарует здоровье. Если смех помогает людям радоваться жизни, чувствовать себя счастливыми, ощущать любовь, воспарять на крыльях эроса, если он прогоняет печаль и освобождает от гнева, то это священный смех. Если от него люди растут, становятся лучше, щедрее, чувствительнее, то это священный смех.

В архетипе Дикой Женщины есть место и для природы "грязной богини". В этой дикой природе священное и нечестивое, священное и чувственное нераздельны – они живут рядом и, на мой взгляд, похожи на компанию старых-престарых женщин, которые стоят вдоль дороги и ждут нашего приближения. Они там, в вашей душе, – ждут, когда вы заявитесь и, проверяя друг на друге свои истории, ухают, как совы.

Под руководством Дикой Женщины мы возвращаемся к древнему, интуитивному, страстному. Если в нашей жизни отражается ее жизнь, наши действия взаимосвязаны. Мы идем вперед или учимся идти вперед – если еще не умеем. Мы делаем шаги, чтобы осуществить свои замыслы в мире. Если цель утеряна, мы вновь находим ее, вслушиваясь в свои ритмы и держась ближе к тем из друзей и партнеров, кто созвучен этим диким внутренним ритмам. Мы выбираем те отношения, которые питают нашу творческую и инстинктивную жизнь. Мы питаем других, распространяя на них свое влияние. И еще, если нужно, мы готовы научить восприимчивых партнеров слышать эти дикие ритмы.

Но есть еще один аспект, которым необходимо овладеть, – это умение справляться с тем, для чего есть только одно название: женская ярость. Необходимо освобождаться от этой ярости. Если женщина помнит истоки своей ярости, ей кажется, что она никогда не перестанет скрежетать зубами. Но, как ни странно, мы столь же упорно стремимся развеять свою ярость, потому что она создает ощущение тревоги и беды. Нам хочется поскорее от нее избавиться.

Но подавить ее невозможно. Это все равно что пытаться спрятать огонь в бумажном мешке. Не стоит также допускать, чтобы она сжигала нас самих или окружающих. Здесь мы имеем дело с сильной эмоцией, которая пришла к нам незваной. Ярость напоминает токсичные отходы: они существуют, все хотят от них избавиться, но мест для их сброса очень мало. Чтобы добраться для полигона, где их можно захоронить, нужно проделать долгий путь.

Вот литературная обработка короткой японской сказки, которой я занималась несколько лет. Она называется Цукина Вагума, "Лунный медведь". Я уверена, что она поможет нам справиться с этой проблемой. Основную фабулу этой сказки, которая называлась просто "Медведь", я услышала много лет назад от сержанта Сагары, ветерана Второй мировой войны, который находился на излечении в госпитале для ветеранов войны штата Иллинойс.

В лесу, напоенном ароматом сосны, жила молодая женщина. Ее муж много лет воевал, а когда наконец срок его службы вышел, он вернулся домой в ужаснейшем настроении. Он отказался войти в дом, потому что привык спать на камнях. Он ни с кем не разговаривал и день и ночь проводил в лесу.

Узнав, что ее муж наконец возвращается, молодая жена заволновалась, захлопотала. Она накупила продуктов, наготовила угощений: вкусный белый соевый творог, три вида рыбы, три вида водорослей, рис, посыпанный красным перцем, крупные оранжевые креветки.

Робко улыбаясь, она отнесла еду в лес, опустилась на колени перед своим уставшим от войны мужем и предложила ему угощение, которое для него приготовила. Но он вскочил и стал пинать ногами тарелки и миски, так что соевый творог рассыпался, рыба взлетела в воздух, водоросли и рис упали в грязь, а крупные оранжевые креветки покатились по тропинке.

– Отстань от меня! – заорал он и повернулся к ней спиной. Он так разъярился, что женщина испугалась. Так повторялось снова и снова, пока в конце концов молодая жена в отчаянии не отправилась к пещере целительницы, которая жила на окраине деревни.

– Мой муж вернулся с войны сам не свой, – сказала женщина. – Он постоянно зол и ничего не ест. Не заходит в дом и не живет со мной, как раньше. Нет ли у вас какого-нибудь снадобья, чтобы он стал нежным и любящим супругом?

– Я могу его сделать, – пообещала целительница, – только для него необходима особая составляющая. К сожалению, у меня вышел запас шерсти лунного медведя. Так что придется тебе забраться на гору, найти черного медведя и принести мне волосок из белой отметины в форме лунного серпа, что у него на шее. Тогда я дам тебе снадобье, и все у вас наладится.

Некоторых женщин такая задача испугала бы. Некоторые сочли бы ее невыполнимой. Но только не эта, потому что она любила своего мужа.

– Я вам очень благодарна, – сказала она. – Какое это счастье – знать, что есть выход!