Альберт Налчаджян - Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер

Мы уже сказали, что при избирательном воспроизведении впечатлений прошлого люди главным образом и значительно лучше вспоминают те свои поступки и впечатления, которые якобы свидетельствуют об их особой роли в событиях прошлого. (Как правило, они никакой особой роли в прошлом не играли). Каждый индивид, особенно в пожилом возрасте – это субъективный историк. Исследование психо-логики такого «исторического» мышления представляет специальный интерес для понимания жизненного пути людей.

Впечатляющий пример такого субъективного историзма показал один из руководителей СССР – Леонид Брежнев. По его поручению история Великой Отечественной Войны была переписана так, чтобы показать его «выдающуюся роль» в победе СССР над фашистской Германией. Книга «Малая Земля» – убедительный пример воплощения такой исторической психо-логики. Историю войны стали приспосабливать к личным претензиям и притязаниям «вождя». Если преувеличение своей исторической роли простым человеком относительно безвредно и может вызвать лишь ироническую улыбку, то этого нельзя сказать о таких же претензиях тех, кто волей случая занимают высокие государственные посты. Такая несправедливость может принести огромный вред обществу.

В конце этого краткого обсуждения проблемы взаимосвязей между законами памяти и психической регрессией, мы предлагаем следующую гипотезу: психическая регрессия личности опирается на регрессивное забывание, которое выражается в законе Рибо . Во всяком случае, если у личности, начиная с определенного возраста, начинается действие закона Рибо, тогда психическая регрессия опирается на этот закон и, как мы полагаем, протекает легче и «массивнее», чем прежде. По этой причине у определенной части пожилых людей временная и общая психическая регрессия может стать ведущим механизмом психологической самозащиты, порождая соответствующую адаптивную стратегию.

Отметим также, что пересмотренную и обновленную таким образом теорию психической регрессии на основе закона Рибо можно плодотворно использовать в сфере психоистории.

Есть красивая русская песня, называется она «Поговори со мною, мама», в которой взрослая девушка тоскует по тому времени, когда она была маленькой и мать ласкала ее и говорила нежные слова.

В подобных произведениях содержание психической регрессии получает прямое художественное выражение. Для этого нужно иметь художественное дарование, хотя многие взрослые люди, вспоминая свою мать и свое детство, поэтизируют свое прошлое.

В целом проблема «регрессия и творчество» заслуживает пристального внимания психологов, поскольку регрессия многообразно участвует в творческом процессе. Так, тоска по родине (ностальгия), как форма психической регрессии, создает импульсы для творчества, Другой пример: когда какой-либо народ не удовлетворен своим настоящим, он часто вспоминает о своем прошлом, идеализирует его. У такого народа, как можно предположить, должны создаваться много исторических романов и трудов по истории – как признаков и итогов повышенного внимания к прошлому. Такая временная, историческая регрессия тем более сильна, чем более неприятно настоящее и чем меньше хорошего обещает будущее.

Было бы полезно конкретизировать эти предположения путем исследований наличия регрессивных элементов в художественной культуре некоторых народов.

Итак, можно предположить, а психоанализ убеждает нас в этом, что регрессия лежит в основе творческого процесса, особенно в сфере художественного творчества. Однако по некоторым своим параметрам участвующая в художественном творчестве регрессия не всегда одна и та же. Активизировать художественное творчество с помощью регрессии можно двумя путями: произвольно и непроизвольно.

Произвольная регрессия состоит в том, что человек сам, сознательно и по своему желанию, представляет себя более молодым и даже маленьким ребенком, пытаясь чувствовать, думать и действовать как ребенок. Он может поступить так, например, ради шутки, чтобы создать впечатление комического. Он может произвольно регрессировать для того, чтобы играть с детьми в какую-либо ролевую игру и, получая удовольствие, одновременно ухаживать за ребенком и воспитывать его.

Непроизвольная регрессия нам уже знакома, до сих пор мы говорили главным образом об этой разновидности данного защитного механизма. Во-первых, человек оказывается в трудной ситуации и у него, независимо от его воли, происходит регрессия. Во-вторых, подобная регрессия может иметь место также в процессе самого творчества. Например, писатель пишет роман и описывает такие проблемные ситуации, в которых он, идентифицируясь с героями, сам переживает психическую регрессию, приписывая эти переживания своим героям. Это уже в основном непроизвольные и в значительной части подсознательные процессы.

Отсюда видно, что человек может переживать психическую регрессию даже тогда, когда он лишь воображает себе соответствующую ситуацию, например что его герой ребенок и т. п. При этом психологам предстоит исследовать процессы идентификации и атрибуции, которые необходимы для того, чтобы регрессия давала творческие результаты.

Но посмотрим, что еще происходит в психике человека, который, произвольно или непроизвольно оказался в состоянии психической регрессии. На этот вопрос в какой-то мере пытался ответить Гарри Стэк Салливен.

Многие индивиды и в повседневной жизни – не только в крайне серьезных ситуациях – переживают регрессию к ранним формам психической активности. Г. С. Салливен считал, что для этого имеются три основные причины: 1) вытесненные динамические содержания должны каким-то образом разряжается, чтобы человек сохранил удовлетворительный уровень психического здоровья. Эта разрядка происходит в сновидениях, в дневных фантазиях, в некоторых более открытых формах активности.

2) Вторая причина состоит в том, что у человека нет времени для того, чтобы все выполнять произвольно и логично. Да в этом и нет необходимости. Если бы мы старались все делать упорядоченно, шаг за шагом, мы бы не продвинулись вперед. 3) Третья причина состоит в том, что ранние формы символических процессов могут достигнуть такого эмоционального богатства содержания, которая недоступна для повседневных переживаний и активности. Люди, которые сохранили способность свободного использования своего воображения, знают, что мир воображения намного богаче, разнообразнее, насыщен более интенсивными переживаниями, чем мир реальных переживаний.