Торвальд Олафсен - Научный материализм [СИ]

Отдельно от существа обсуждаемой темы хотелось бы отметить, что приведённая здесь критика философских воззрений Владимира Ленина и Фридриха Энгельса не является попыткой приуменьшить заслуги этих почтенных и выдающихся людей. Внесённый ими вклад в развитие общественной теории грандиозен, но никто не может постичь и объять всё сразу, ошибки неизбежны. И если мне в самом деле удалось понять бытие чуть лучше, то это только потому, что я стоял на плечах гигантов, коими в этот раз оказались вышеупомянутые исторические деятели. Это истинно так, ибо совершенно невероятно, чтобы я смог получить в детстве от своего окружения атеистическо-материалистическую основу моей картины мира, переросшей постепенно в научный материализм, если бы Маркс, Энгельс и Ленин не написали однажды свои труды.

Итак, материя — это совокупность объектов реального мира, которые обладают способностью взаимодействовать с физическими телами мыслящих индивидов. Чтобы получить более детальное представление о материи, было бы уместно перечислить далее её свойства, но это невозможно сделать. Дело в том, что материя — крайне обширная категория, и она включает в себя весьма разнородные сущности, которые порой не имеют между собой ничего общего, кроме единого общего свойства, указанного в определении материи. В связи с этим дальнейшее описание материи как единого целого видится нецелесообразным, и для лучшего её понимания было бы разумно разделить её на основные подкатегории и указать на различия между ними.

Здесь следует сделать отступление и описать состояние современной научной картины мира вообще. Сегодня не существует единого непротиворечивого понимания учёными, по каким законам устроен действительный мир. Во все времена наука имела дело с некоторым количеством противоречий, которые периодически разрешались новыми открытиями, внушая философам некоторый оптимизм на стезе познания мира, но открытие таких феноменальных явлений, как, например, эксперимент Юнга с двумя щелями 31 31 Эксперимент, который показал, что свет, проходящий через щели в непрозрачном экране, близкие по ширине к длине световой волны, может вести себя как волны и как классические частицы и прецессия перигелия орбиты Меркурия 32 32 Эллиптические орбиты не только Меркурия, но и других планет Солнечной системы постепенно смещаются, что не удаётся объяснить ньютоновским законом всемирного тяготения , нанесло сокрушительный удар по устоявшимся научным взглядам как на микромир, так и на движение небесных тел. С тех пор перспектива непротиворечиво описать мир научно только отдалилась от нас, и так продолжается по сей день. Физика разбилась на части, которые изучают различные отдельные явления, происходящие при очень различных условиях, и формулы, описывающие эти явления, годны только для этих конкретных условий. Но не только целостности недостаёт научной картине мира. Отдельные разделы науки вообще не поддаются устойчивому осмыслению. В то время как в физике элементарных частиц царит неразбериха квантовой запутанности, модель атома противоречива и загадочна, и предполагаемое поле Хиггса вызывает больше вопросов, чем даёт ответов, движение галактик также не удаётся объяснить ни одной простой научной теорией, и приходится довольствоваться гипотезами. Так, например, согласно принятой сегодня научной версии, всё наблюдаемое и когда-либо зарегистрированное нами в космическом пространстве являет собой 4—5% от всего, что участвует в природных взаимодействиях. Около 21% отводится предполагаемой тёмной материи, которую мы не можем ощутить и зарегистрировать приборами, но которая якобы создаёт дополнительную гравитацию, и около 75% принадлежит т. н. тёмной энергии, которая отвечает за постоянное предполагаемое расширение Вселенной, и без этих сущностей стандартная научная модель не может объяснить текущее поведение звёзд. При этом даже не вполне ясно, по какому признаку сравнивались количества этих гипотетических разнородных сущностей. И если тёмная материя, пусть никогда не найденная, хотя бы вписывается в определение материи, то с тёмной энергией ситуация прямо-таки абсурдная, ибо изначально термин «энергия» означает физическую величину, меру для количественного сравнения изменений материи. Физическая величина же, в свою очередь, является абстракцией сознания, да ещё и довольно высокой степени (по сравнению, например, с образами), и уж совершенно определённо она не может влиять на материальные процессы в реальном мире. Такая роль гораздо лучше подошла бы материи — опять же, по определению. Понятие «энергия» здесь неуместно, потому что оно несёт совсем иной смысл. Принято говорить, что тело массой 20 кг, упав с той же высоты, что и тело массой 10 кг, выполнит в два раза больше физической работы, с учётом погрешности, и, следовательно, в исходной точке оно обладало в два раза большей потенциальной энергией, при этом фактически сравнивались последствия взаимодействия падающих тел с поверхностью земли. Если два источника электричества генерируют электрический ток одинаковых свойств, но при этом один из источников производит его в течение вдвое большего промежутка времени, то говорят, что он выделил в два раза больше энергии, при этом фактически сравнивалось течение тока в проводниках. Если два газа имеют разную удельную теплоту сгорания, то принято говорить, что при сгорании кубометра одного и другого газа выделилась разная энергия, при этом фактически сравнивались последствия химических реакций окисления этих газов. Очевидно, что во всех приведённых случаях слово «энергия» применяется к разнородным явлениям, но ещё важнее, что ни в одной из приведённых моделей не присутствовала отдельная сущность, которую следовало бы назвать «энергия». Вместо этого мы имели дело с тривиальными твёрдыми телами, электрическим током и газами. Таким образом, энергия — это вымышленная обобщающая описательная характеристика. При этом тёмной энергией называют предполагаемую реальную сущность, которая меняет течение космических процессов. Следовательно, термин «тёмная энергия» не несёт в себе смысла и не даёт представления даже о гипотетической природе подразумеваемой сущности. Обычно это сложно осознать неискушённым обывателям, которые привыкли ассоциировать понятие «энергия» со светящимися предметами в современных видеофильмах. Они привыкли думать об энергии как о чём-то реальном, осязаемом, и, похоже, многие учёные переняли это обывательское представление.

Здесь можно также упомянуть и проблему космического эфира, который якобы является колеблющейся средой, проводящей электромагнитные волны, ибо проблема эта будоражила в своё время много умов и никогда не была окончательно закрыта. Поисками эфира активно занимались физики в 19-м и первой половине 20-го веков; множество учёных и сейчас убеждены в существовании эфира, хотя их осталось меньшинство. Я вовсе не хочу сказать, что являюсь сторонником теории эфира, я лишь имею в виду, что научная картина мира далека от такой степени ясности, чтобы покончить с подобными спорами. Очевидное знание в этой и многих других областях, несмотря на все старания человечества, никогда не было найдено; множество сложнейших физических экспериментов невозможно трактовать однозначно. На любой аргумент одной группы учёных по спорному вопросу почти всегда находится контраргумент другой группы. Итоговый выбор тех или иных версий объяснения природы часто бывает ангажирован, ибо кроме наличия таких негативных явлений в научной среде, как карьеризм и нередко возникающий догматизм, наука к тому же политизирована, ибо, за редкими исключениями, финансируется государством. Она призвана решать ближайшие и среднесрочные государственные задачи в условиях сложной геополитической борьбы, что часто требует от учёных соблюдения определённых взглядов и методов, навязанных со стороны. Очень сложно представить себе полностью независимую науку, где сотни тысяч тренированных умов, имея необходимое оборудование, занимаются максимально искренними поисками фундаментальных природных истин, несмотря на то, что их открытия, возможно, не найдут практического применения ещё целые столетия, и не отсеивают среди разрабатываемых гипотез все, кроме наиболее практически пригодных в конкретный момент времени. Такие условия для науки никогда ещё не были реализованы человечеством, и нам точно есть к чему стремиться. На данный же момент следует понимать, что принятые в широкий обиход научные теории совершенно необязательно являются наилучшими возможными либо вообще правильными. Их применяют, потому что в конкретный момент они позволяют максимально эффективно решить производственные или иные задачи. Так, например, закон всемирного тяготения, предложенный Айзеком Ньютоном, почти 200 лет соответствовал результатам наблюдений и опытов и помогал обществу развиваться, но позднее он был признан несостоятельным для высоких скоростей. Пришедшая ему на смену общая теория относительности Альберта Эйнштейна позволила верно предсказывать поведение небесных тел и сделала возможными современные космические полёты, но, в отличие от долгого периода, когда закон всемирного тяготения считался безупречным, теория относительности сразу же противоречила некоторым другим разделам физики и поэтому, несмотря на своё успешное применение в отдельных областях, требует тщательного переосмысления. Иными словами, эта теория была принята не потому, что она описывает бытие более гармонично, чем прежняя научная версия, а потому, что она позволила выполнять необходимые человечеству вычисления, за что ей были прощены все недостатки. И если завтра учёные придут к выводу, что есть теория получше, а также что космический эфир всё-таки существует, это не должно особенно удивлять нас.