Роджер Смит - Чувство движения. Интеллектуальная история

Илл. 5. Мышцы при смехе. 1800. Выразительные движения

Тесная связь «телесного чувства» и «чувства движения» очевидна при рассмотрении ценестезии. Около 1800 года немецкий физиолог Иоганн Христиан Рейль ввел термин «coenaesthesis» для обозначения «внутреннего восприятия нашего собственного тела» (Heller-Roazen, 2007, p. 237–251; Starobinski, 1989, p. 355). Другие исследователи подхватили этот термин и его вариации [79] См. также рассмотрение «сенестезии» как совокупности телесных ощущений: Gauchet, 1992, p. 87–98. . Они полагали, что «внутреннее восприятие» тела имеет, по крайней мере, три характеристики: чувство тела (предполагалось, что оно присутствует уже в зародыше), чувство ощущений, воздействующих на тело, и чувство активности души. Я полагаю, что во все это было включено в чувство ощущаемого (феноменологически) движения, и оно было такой неотъемлемой частью «внутреннего восприятия», что мне представляется довольно искусственным, говоря о тех ранних трудах, разделение высказываний о «телесном чувстве» и о «чувстве движения». Кабанис, Биран, Рейль и, как будет показано, Эразм Дарвин – все эти ученые подчеркивали близость телесного чувства и чувства движения. Более поздние исследователи также понимали мышечное чувство как особую форму телесной чувствительности, ощущения. В таком же ключе физиолог Мориц Шифф, который 1850–1870-х годах описывал нервную организацию, скорее в терминах экономии энергии, чем в терминах особых структурных и функционально-рефлекторных нервных связей, использовал слово «ценестезия», считая мышечное чувство в большей степени частью телесного чувства, чем особой функцией (Starobinski, 1977). Под «темным», или «смутным чувством», Иван Сеченов понимал чувство, состоящее из чувства тела и чувства положения и движения тела (Сеченов, 1942, с. 66) [80] Об этом пойдет речь в главе 9. . Современные физиологи иногда говорят о «соместезии» [81] Определяется как «восприятие ощущений, идущих от кожи, мышц, суставов и внутренних органов через особые рецепторы кожи и глубоко лежащие ткани» (Hsiao, Yoshioka, Johnson, 2003, p. 92). .

Появлялись также труды, посвященные мышцам как сенсорной системе, связанной с телесным чувством, но отличной от него.

Как уже говорилось в предыдущей главе, в конце XVIII века развернулась широкая дискуссия о природе жизни. Главное внимание уделялось особым качествам организованной субстанции живых существ, что способствовало появлению эмпирических исследований различных свойств в разнообразных формах органов и тканей. Швейцарский физиолог, поэт и естествоиспытатель Альбрехт фон Галлер внес в эту дискуссию свой вклад, вызвавший большой резонанс, когда выделил у животных «раздражительность» и «чувствительность» (Haller 1936). Организованные структуры в теле, полагал он, проявляют раздражительность, когда отвечают на какой-то стимул (мышцы), и чувствительность, которая сопровождает эту реакцию (от нервов к мозгу). В обоих случаях он изображал органическую реакцию, жизнь как разновидность движения в ответ на соприкосновение.

Среди работ, увидевших свет после сочинения Галлера, следует назвать труд английского врача Эразма Дарвина «Зоономия, или Законы органической жизни» (1794–1796), в котором жизнь описывалась как активность органических волокон, обладающих свойством раздражительности. Дарвин представлял организмы как пучки волокон, пробуждаемых к жизни посредством присущего им внутреннего свойства реагировать на соприкосновение [82] О социальном контексте трудов Дарвина см.: McNeil, 1987. . Под влиянием Гартли и Пристли, пропагандиста Гартли, Дарвин утверждал, что это является органической основой для понимания происхождения сенсорного восприятия и следующей за ним ассоциации идей. Таким образом, в этом смысле его труд, как и работы «врачей-идеологов» (влияние ни в том, ни в другом направлении между французскими авторами и Дарвином не отмечалось), внес свой вклад в исследования воплощенности сознания, а если использовать современную терминологию, то связал психологию с биологией. И Кабанис, и Дарвин, например, описывали инстинкт, вызывающий активность зародыша еще до рождения ребенка, тем самым выдвигая основания для восприятия веса и сопротивления. «Первые идеи, с которыми мы знакомимся, – это идеи чувства осязания; ибо зародыш должен испытывать некие разновидности возбуждения и осуществлять какое-то мышечное действие в материнской утробе» (Darwin, 1794–1796, vol. 1, p. 109–110; об инстинкте: Richards, 1982).

Дарвин разграничивал разнообразные волокна кожи, мышц и нервов в зависимости от их реакции. Чувствительность различных нервов, предполагал он, порождает и разные идеи. Он описал различие между ощущением давления, которое наблюдал в волокнах кожи, и ощущением протяженности, которое, хотя обычно приписывается осязанию, в действительности должно, по его мнению, принадлежать мышечным волокнам. Вследствие этого он счел кожу и мышцы двумя различными сенсорными органами, хотя в обоих случаях отмечал, что они присутствуют во всем теле и не имеют локализации. Эти органы, писал Дарвин, пронизанные «живительным духом», буквально воспринимают форму фигуры, давления или любого предмета, который на них воздействует, и передают эти впечатления в мозг, где последние существуют в форме идей. Дарвин относил идеи протяженности, плотности и «фигуры» к мышечной чувствительности, которая возникает благодаря активности индивида (включая активность, необходимую для со хранения положения тела), встречающего сопротивление: «Как только мы воспринимаем движение предметов вокруг нас и узнаем, что обладаем способностью осуществлять движения собственным телом, мы ощущаем на опыте, что эти предметы, порождающие в нас идею плотности и фигуры, противостоят сознательному движению наших собственных органов» (Darwin, 1794–1796, vol. 1, p. 113). Дарвин считал все мышцы «одним органом чувства», хотя и предполагал, что его чувствительность может лишь едва проявляться в осознанном восприятии.

«Осязательный орган есть, в сущности, чувство давления, но сами мышечные волокна формируют орган чувства, который ощущает протяженность. <���…> Поэтому вся мышечная система может считаться одним чувственным органом с различными положениями тела, идеями, принадлежащими этому органу, многие из которых мы ежечасно осознаем, <���…> хотя многие другие лишены нашего внимания» (ibid., p. 122–123).

Мышечный «орган чувства» является источником идей тела в пространственном мире.

В своем труде Дарвин в большей степени имел в виду практические медицинские соображения, чем философскую теорию. По мысли Дарвина, мы осознаем мир точно так же, как осознаем наполненный мочевой пузырь или увеличенное сердце: наличие идей давления и протяженности – это часть организации жизни. Исходя из этого, он предложил описание мышечных органов как сенсорной системы. Если высказывания Дарвина выглядят сейчас умозрительно и туманно, то следует помнить, что в те времена почти не существовало понимания различий в функциях частей нервной системы.