Тобиас Эш - Код самоисцеления. Как голова может вылечить тело [litres с оптимизированной обложкой]

При новой попытке эксперимента каждую кошку закрывали на какое-то время в клетке, где она сидела, не зная, что ее ждет. Потом в комнату запускали собаку, она нюхала кошку и облаивала ее, что вгоняло животное в ужас. Когда Кеннон после этого брал кровь у кошек, он обнаруживал, что в ней содержится гораздо более высокий процент адреналина, чем у животных из контрольной группы, которых не подвергали запугиванию.

Сегодня этот факт едва ли может удивить кого-то, но тогда открытие стало настоящей сенсацией. Хотя уже было известно о повышении кровяного давления и уровня сахара в крови, равно как и о действии гормонов на процесс пищеварения, однако связь этих процессов с эмоциями и, в частности, со страхом оставалась невыявленной.

Кеннон исследовал явление более основательно и ввел для него понятие «гомеостаз». Сегодня оно описывается теорией, суть которой звучит так: «поддержание равновесия физиологических функций тела посредством системы внутренней саморегуляции». На практике Кеннон понял, что реакция страха у кошек была важной частью эволюционной программы выживания. Если она запускалась, например при виде лающей собаки или из-за действий любопытного ученого, желающего просветить кошечку рентгеном, то у зверя оставалось лишь два варианта: бить или бежать [5] Это выражение – калька с английского fight or fly, обычно переводится как «бей или беги» (прим. научного консультанта). . Теперь речь шла о выживании. Вся энергия мобилизовалась для предстоящей борьбы или побега и полностью переводилась в мускулы; процесс пищеварения мог подождать, а потому прерывался. Как только собака или исследователь исчезали и опасность проходила, в организме восстанавливалось спокойствие, что можно было зарегистрировать измерением различных параметров. Кровяное давление, пульс и уровень сахара в крови снова падали, активность процессов пищеварения в желудке и кишечнике возрастала, и функции тела снова приходили в равновесие.

Эта реакция «бей или беги», как предположил Кеннон, присутствует и у людей. Уже тогда ему стало понятно, что заложенная и глубоко укорененная в нас эволюцией биологическая программа вступает в противоречие с современным стилем жизни. Наблюдая за мировым экономическим кризисом своего времени, Кеннон пришел к убеждению, что «страхи, заботы и ненависть могут привести к негативным и в высшей степени неприятным последствиям». И оказался прав.

Вполне вероятно, Уолтер Кеннон имел в виду стрессовую реакцию и, возможно, назвал бы адреналин гормоном стресса, как сегодня принято его величать. Однако в то время слово «стресс» еще не входило в научный лексикон, по крайней мере в сфере медицины. И поэтому титул «отца исследования стресса» чаще относят к другому ученому, хотя само название пришло в науку через много лет после проведения первых исследований.

Ганс Селье (1907–1982), биохимик румынского происхождения, родившийся в Вене, в 1934 году покинул родину и переехал в Канаду. В Монреале он продолжил свои исследования и стал для крыс, наверное, еще более страшной фигурой, чем Уолтер Кеннон для кошек. Он помещал бедных грызунов в жаркую котельную, бросал их на крышу, где царил лютый холод, крутил в барабане, пока они не теряли сознание, и лишал их сна. Конечно, он не наслаждался мучениями животных, а просто хотел узнать, как будет реагировать их организм на различные нагрузки. И ученый пришел к удивительным выводам. Оказывается, крысы, независимо от испытаний, которым они подвергались, реагировали одинаково: у них развивалась язва желудка, увеличивались лимфоузлы и возникали сбои в работе иммунной системы.

Так румынский австро-канадец Селье (стресс всегда был космополитичным явлением!) объединил все формы воздействия или нагрузок английским термином «стресс» и подарил миру понятие, которое хоть и связано с гомеостазом, но легче произносится и лучше запоминается. Селье не присвоил этот феномен лишь мучимым крысам, а перенес его на людей: в наших телах тоже есть система, переводящая такие нагрузки, как жара, холод, бессонница, боль, горе, отчаяние и другие напасти, в физиологические симптомы. С 1936 года стрессовая реакция обрела имя, но она существовала, как упоминалось выше, уже давно.

Сегодня наука определяет стресс как одно из основных понятий, в котором объединяется воздействие психосоциальных или внутренних и внешних факторов на телесное и/или умственно-психическое самочувствие. Острый и хронический стресс отличаются друг от друга. Неожиданно возникающая, критическая или опасная ситуация, ограниченная во времени и имеющая четкие точки начала и конца (например, нападение собаки или действия ученого), и перманентный стресс, продолжающийся в течение долгого времени и не предусматривающий никаких этапов расслабления, – это два разных явления.

Есть положительные и негативные стресс-факторы.

Ганс Селье (он оставил объемное научное наследие – 39 книг и более 1700 работ по своей обширной теме) различал две формы стресса: так называемый эустресс, объединяющий все положительные стрессоры (вызывающие стресс факторы), – стимулирующий, сложный и обогащающий процесс; и дистресс, стресс-факторы, которые воспринимаются как негативные, – все то, что мы сегодня в обыденной речи называем «стрессовым». Эта модель положительного и отрицательного стресса уже больше не актуальна с точки зрения нейрологии, но до сих пор живет в представлении многих людей.

Что можно констатировать на данном этапе? Стресс – нормальное и важное для нас состояние, и сам по себе он не бывает плохим или хорошим. Решающей становится его доза (которая находится в тесной связи с нашими индивидуальными способностями к снижению или повышению уровня стресса) и конкретные формы. Нет смысла проводить различия между эустрессом и дистрессом. Даже внешне позитивные события и явления (влюбленность, день свадьбы или отпуск со сменой места и ритма) могут привести к определенному дискомфорту, вызвать «передозировку» стресса и даже развитие некоторых заболеваний. Все это уже известно, но при исследованиях феномена стресса мы по-прежнему опираемся на описанные выше положения (по Кеннону и Селье). Важны, впрочем, и другие факторы. Посмотрим же внимательно на то, что говорит наука о стрессе.

Со времен первых открытий, сделанных Уолтером Кенноном и Гансом Селье совместно с их четвероногими помощниками, исследование механизма стрессовой реакции постоянно развивалось и продолжает развиваться по сей день. В своих основных предположениях пионеры изучения стресса все больше убеждались в верности своих догадок: речь идет о явлении, которое с начала эволюции непрерывно совершенствовалось. Однако некоторые из выдвинутых ранее предположений уже неверны.