Ричард Тейлор - Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Это был очень печальный пример того, что может случиться, если человека вовремя не поместить в лечебное учреждение. Я направил Андрею в местную психиатрическую больницу с усиленным наблюдением для лечения того, что, по моему мнению, было тяжелой депрессией. Однако местный психиатр решил, что ее аутоагрессия связана с личностными чертами, а не психическим заболеванием, поэтому пациентку оставили в тюрьме (иными словами, признали плохой, а не больной).

Несколько недель спустя рано утром мне позвонили и сообщили, что Андрею доставили в отделение неотложной помощи местной больницы. Женщину достали из импровизированной петли, когда она уже успела посинеть и была близка к смерти.

Когда я приехал в больницу, мне сказали, что пациентка в реанимации. Из-за гипоксии в мозге произошли необратимые изменения. Я во второй раз направил ее в местную службу психиатрической помощи, но теперь уже не для лечения депрессии, а для помещения в отделение для пациентов с необратимыми повреждениями мозга. На этот раз ее приняли.

От этих решений о переводе из тюрьмы в больницу может зависеть жизнь и смерть, однако исчерпывающего расследования по делу Андреи проведено не было. Женщина была обычной заключенной. Я оказался прав, но мне сложно представить более печальное подтверждение правильности моего врачебного мнения.

Один из моих наставников однажды сказал, что если ты хочешь получить хороший результат, то иногда придется позволять кому-то другому приписать себе все заслуги. С годами я усвоил, что тихая дипломатия и мягкое давление, например повторное направление в больницу одного пациента, работают лучше, чем конфронтация. Если надавить слишком сильно или критически высказаться о чужом мнении, есть вероятность, что коллега, которого вы пытаетесь в чем-то убедить, будет упираться просто вам назло.

Иногда, однако, мне приходилось добиваться своей цели, угрожая отрицательным отзывом, судом или официальной жалобой. История одной пациентки очень хорошо это иллюстрирует.

Шерелл находилась в Холлоуэй за преступление небольшой тяжести, однако ее содержали в одиночной камере под пристальным наблюдением, поскольку она пребывала в плохом психическом состоянии и буйно себя вела. Женщина подожгла камеру, свои волосы и одежду, а также наносила порезы бритвой, которую спрятала во влагалище. Хотя заключенная соответствовала критериям для перевода в психиатрическую больницу, она находилась в списке ожидания несколько недель, в то время как персонал пытался обеспечить ее безопасность в безнадежно неадекватной среде. Когда я давал показания в Саутуаркском коронном суде, судья спросил о моих мыслях по поводу того, что Шерелл все еще не перевели в больницу. Я предложил ему поинтересоваться непосредственно у директора государственной службы психиатрической помощи, почему для пациентки так и не нашли свободной койки. Прислушавшись ко мне, он вызвал свидетеля, и место для Шерелл нашли в течение суток. Насколько помню, я прибегал к такому методу всего трижды. Его можно использовать лишь изредка, но он очень эффективен. После перевода в больницу состояние пациентки быстро улучшилось.

Но, несмотря на распространенность аутоагрессии и даже самоубийств, большинство женщин, находящихся под стражей после насилия над ребенком, доживают до суда (так было и с Джорджиной, несмотря на многочисленные попытки самоубийства). Сегодня закон выделяет отдельную категорию детоубийств, которую психиатры делят на шесть подтипов [27]. Первый подтип, неонатицид, предполагает убийство новорожденного в первые 24 часа жизни. Он отличается от других форм инфантицида, то есть убийства ребенка в возрасте от дня до года.

Официальная статистика показывает, что это очень редкое явление, однако истинное число неонатицидов неизвестно, поскольку такие преступления могут оставаться незамеченными. Даже сегодня в новостях иногда появляются сообщения о мумифицированных телах новорожденных или детских скелетах, найденных на чердаках или в земле. В 1861 году 150 новорожденных или совсем маленьких детей были обнаружены мертвыми на улицах Лондона. Для тех, кого находили еще живыми, создали лечебные учреждения для подкидышей, такие как клиники на Мекленбургской площади рядом с больницей на Грэйт-Ормонд-стрит (ныне музей).

Исторически сложилось так, что младенцев убивали в ритуальных целях или потому, что они были нежеланными. Ацтеки, древние греки и римляне поступали именно так. Подобная практика сохранялась при политике «одна семья – один ребенок» в Китае и продолжает существовать в некоторых районах Индии, где распространены убийства младенцев-девочек, поскольку мальчики считаются предпочтительными по культурным и экономическим причинам. Неонатицид был распространен в некоторые исторические периоды, а также сохраняется в современных обществах, где средства контрацепции малодоступны. Часто молодые и незрелые матери, живущие вместе с родителями, не готовы принять свою беременность. Это приводит к тому, что младенцы тайно рождаются в гостиничных номерах, а потом оказываются задушенными или утопленными в унитазе или ванне.

Следующий подтип – это так называемый синдром Медеи, который иногда называют убийством из мести супругу. В древнегреческой трагедии Еврипида «Медея» главная героиня – это отвергнутая женщина. Ее социальный статус в греческом мире оказался под угрозой, когда Ясон оставил ее ради Главки, дочери коринфского царя. Ясон хотел, чтобы Медея осталась его любовницей. Но, не желая мириться с потерей статуса (и, возможно, необходимостью взять на себя ответственность за жизнь в патриархальном обществе), она мстит, убивая Главку и будущего тестя Ясона, царя Креонта, с помощью отравленного венца. Затем она умерщвляет двух своих сыновей от Ясона, уничтожая таким образом символ их брака. Это самая жестокая месть, которую только можно себе представить.

Более двух тысяч лет спустя мы говорим о синдроме Медеи в ситуациях, когда дети становятся жертвами опасного психологического конфликта между родителями и любовником или любовницей одного из них. Убийца может страдать психическим расстройством, например тяжелой депрессией, или быть мстительным и нарциссическим родителем: «Так не доставайся же ты никому!»

Это не всегда относится к мести, поскольку синдром Медеи охватывает все сценарии, когда убийство происходит не из-за проблем с ребенком, а в случае трудных отношений между родителем и другим лицом (который является или не является вторым родителем).

В качестве примера можно привести ситуацию, когда новый партнер (обычно мужчина) считает детей обузой, из-за чего мать избавляется от них, чтобы не разрушать отношения. Это может показаться абсурдным, но такие ситуации были. В качестве экстремального примера можно привести случай 23-летней Луизы Портон из Рагби, Уорикшир, которая в 2018 году задушила трехлетнюю Лекси Дрейпер и 16-месячную Скарлетт Вон, потому что дети «мешали ее сексуальной жизни». Смерть Лекси, похоже, ее не огорчила, и уже на следующий день она одобрила 41 заявку в друзья в приложении для знакомств. Присяжным понадобилось всего шесть часов, чтобы признать ее виновной в обоих убийствах после четырехнедельного судебного процесса в Бирмингемском коронном суде. Во время процесса свидетели рассказали, что Портон часто оставляла дочерей одних или под присмотром других людей, чтобы встречаться с мужчинами ради секса и денег. Женщину признали виновной в двух убийствах и приговорили к пожизненному лишению свободы с минимальным сроком отбывания наказания 32 года.