Джон Стрелеки - Сафари для жизни. Как сделать мечты реальностью и никогда не переживать о потраченном времени

– Когда люди проясняют для себя свою Большую пятерку для жизни, они оказываются в уникальной ситуации. Они знают, на каком месте сейчас находится их жизнь, а также знают, куда им хотелось бы ее направить. И, как думаешь, какой вопрос им нужно задать?

– Ну, если они знают, где они есть, и знают, куда хотят попасть, думаю, это вопрос «как мне туда попасть?», – предположил я.

– Ах, и вот тогда-то они становятся очередными жертвами болезни «безумных Как», – вздохнула Арика.

Я рассмеялся.

– Так это и есть болезнь «безумных Как»?!

– Да, а вы ожидали чего-то другого?

– Ну, учитывая некоторые страшилки, от которых мне пришлось делать прививки, прежде чем приехать сюда, в Африку, звучит не так плохо.

– Вы недооцениваете разрушительное воздействие болезни «безумных Как», – проговорила она назидательно и улыбнулась. – Это похуже, чем малярия, денге, желтая лихорадка и все остальные, вместе взятые. Видите ли, когда кто-то задает вопрос «как мне туда попасть?», он сталкивается со всяческими барьерами и препятствиями. Я говорю своим ученикам, что каждое такое столкновение – как гора. Когда человек подходит к первой горе, его переполняют энергия и страсть к своей Большой пятерке для жизни. Он тратит дни, недели, а иногда даже годы, вычисляя, как через эту гору перебраться. Со временем ему удается найти ответ и перевалить через гору. Но, увы, сразу за ней оказывается вторая гора, и хотя он одолевает и ее, его страсть, энергия и время истощаются. К тому моменту, как он подходит к третьей горе, у него уже нет ни энергии, ни страсти, ни времени. И он сдается. Он – очередная жертва болезни «безумных Как». Его Большая пятерка для жизни так и остается где-то там, за горизонтом, и не реализуется за все время его существования. И поскольку ему так и не удается сделать, увидеть или пережить те пять вещей, которые сделали бы его жизнь успешной, он умирает неудачником в собственных глазах. Вот почему эта болезнь страшнее, чем малярия, денге, желтая лихорадка и все остальные, вместе взятые. Потому что нет ничего трагичнее, чем жизнь, не оправдавшая ожиданий человека, который ее проживает.

– Понимаю, – проговорил я медленно, усваивая ее слова. – И как же избежать болезни «безумных Как»?

– Вот тут и вступают в игру «Кто». Вместо того чтобы спрашивать, «как мне попасть оттуда, где я есть, туда, куда я хочу попасть?» – человек спрашивает: «Кто уже добрался оттуда, где я сейчас, туда, куда я хочу попасть?» А потом он выясняет, кто такой этот «Кто», и подражает ему. Видите ли, не имеет значения – за редким исключением, – какие пункты есть в вашей Большой пятерке для жизни: какой-то человек в какой-то момент в каком-то месте в истории мира уже сделал, увидел или пережил то, что хотите сделать, увидеть или пережить вы. И если вы будете подражать его действиям, то перелетите через эти горы и вам не придется через них лезть.

– А что будет, если я узнаю, что он делал, и мне не понравится, как он это делал? – спросил я.

– Тогда вы найдете другого «Кто».

– А если я поставлю себе целью то, чего никто никогда прежде не делал, не видел и не переживал?

– Тогда надо искать такого «Кто», который делал, видел или переживал нечто похожее, и смотреть, каким его поступкам можно подражать.

– В той части света, где я живу, есть популярная присказка, – проговорил я: – «Не изобретай велосипед». Должно быть, человек, который ее придумал, был знаком с концепцией, похожей на поиски своего «Кто», – и я посмотрел на Арику. – А кто ваши «Кто»?

Она улыбнулась.

– О, у меня их много! Ма Ма Гомбе – одна из очень важных «Кто». Еще у меня есть сестра, на семь лет старше меня, и во многих вещах она – моя «Кто». Может быть, один из них и вы, Джек, – договорила она и снова улыбнулась.

За следующие четыре дня мы с Арикой вволю наговорились. Оказалось, что в некоторых вещах я действительно стал для нее одним из «Кто», а она сыграла ту же роль для моей цели – узнать как можно больше об Африке. Она училась, чтобы стать натуралистом, – увлечение, которое поддерживала в ней Ма Ма Гомбе. Во время наших ежедневных прогулок Арика помогала мне понять, как взаимосвязано все в Африке – и на самом-то деле все в мире.

Поскольку я пока определил для себя только один пункт из Большой пятерки для жизни, она не могла мне помочь ни в чем другом. Об этом-то мы и говорили однажды вечером.

– Как на свете всегда есть энергия, круговорот которой непрерывно движется через нас, и деревья, и горы, и животных, так есть на свете и наши «Кто», – объясняла она. – Это не то что «когда ученик готов, учитель появляется», как пишут в философских книгах. Просто учитель есть всегда, и все зависит только от того, знает ли ученик, какого типа учителя он ищет. Когда я была ребенком, Ма Ма Гомбе рассказала мне одну историю, которую я запомнила навсегда.

– Представьте себе, – продолжила Арика, – что никто никогда не рассказал бы львице, что она – охотница. На земле были бы следы, но она бы их не видела. Ветер подносил бы к ее носу запахи, но она бы их не чуяла. Воздух полнился бы звуками, издаваемыми стадами животных, но она бы их не слышала. Наши «Кто» могут быть повсюду вокруг нас, но мы должны познать свою Большую пятерку для жизни, прежде чем сможем понять, что наши «Кто» уже есть на свете.

Через пять дней после прибытия в деревню мы с Ма Ма Гомбе попрощались с ее жителями. Пока мы жили там, Ма Ма Гомбе старалась как можно больше общаться с Арикой и каждым ребенком. Только намного позднее мне стало ясно, почему она это делала.

Была одна девушка, с которой Ма Ма Гомбе проводила больше всего времени. Когда мы с Арикой уходили гулять, Ма Ма Гомбе почти каждый раз навещала ее. Когда мы покидали деревню, она долго стояла с Ма Ма Гомбе в обнимку. По ее щекам непрерывно лились слезы, свидетельствуя о том, сколь многое между ними произошло.

Когда деревня осталась позади, Ма Ма Гомбе объяснила, что эта девушка вышла замуж очень юной и что теперь муж почти каждый день бьет ее.

– В ней раньше было столько страсти к жизни, – говорила Ма Ма Гомбе. – А теперь у нее только одно желание – как бы поскорее со всем этим покончить.

– И ты понимаешь, что́ она переживает? – спросил я.

– Я сама пережила то, что переживает она, – тихо ответила Ма Ма Гомбе.

Много часов после этого она хранила молчание. Мы поднимались по горным тропинкам среди хвойных деревьев и гигантских гранитных скальных выходов. Когда мы достигли вершины одной из невысоких гор, Ма Ма Гомбе бросила взгляд на оставшуюся внизу долину.

– Какая чудесная игровая площадка нам подарена! – проговорила она. – Иногда об этом трудно помнить.

– Что ты имеешь в виду? – не понял я.