Реджина Томасауэр - Женщина, которая светится изнутри. Как найти свой источник женской силы и сексуальности [litres]

И тем не менее нас никогда не учили к ней прислушиваться (скорее, наоборот, никогда ее не слушать).

Учили закрывать глаза и уши на ее истину (т. е. нашу истину).

Учили игнорировать ее и поклоняться какому-то другому богу, принимать чужую точку зрения, слушать чужой голос – но не наш собственный.

И мы делали так, как велели.

Женщины, чьи киски активированы, принимают правильные решения и уверенно идут по жизни.

Вот так и вышло, что киска из надежного внутреннего советника превратилась в ту силу, которой учили противостоять. Мы должны были заглушать ее голос, игнорировать его и выключать.

Иначе смогли бы 125 млн матерей стоять и смотреть, как их дочерям делают операцию на гениталиях? Да-да, именно так: на сегодняшний день, по данным ЮНИСЕФ, в мире насчитывается более 125 млн женщин, которым искалечили киски. Только женщина с отсутствующим материнским инстинктом может позволить изуродовать собственного ребенка – и тем не менее эта процедура по сей день практикуется в 29 странах мира.

Живя в патриархальной культуре, мы, женщины, вынуждены прибегать к серьезной адаптации, чтобы выжить. Мы научились отходить в сторонку и жертвовать своей высшей истиной – источником силы и знаний – и повиноваться традициям мировой патриархальной культуры. Так, многим вряд ли придет в голову, что можно родить дома. А ведь на протяжении тысячелетий женщины так и поступали – и с вполне успешным исходом! Теперь же они чаще поддаются уговорам врача сделать кесарево сечение или вызвать роды с помощью питоцина, нежели решаются рожать дома с акушеркой. Примерно каждые третьи роды в этой стране [4] США (прим. перев.). осуществляются посредством кесарева сечения, и эта статистика не может не шокировать. Нередко процесс родов проходит так, как удобно врачу, а не так, как велит матери ее мудрый внутренний голос.

А между тем наши киски – это целое состояние. Однако чаще всего его присваивают и им управляют мужчины, а не женщины, которым оно в действительности принадлежит. Я говорю о торговле сексуальными услугами, чей оборот составляет миллиарды долларов в год. Или о целом секторе западной медицины, специализирующемся на решении «проблем» кисок. Не будем забывать и о колоссальной прибыли, которую мы обеспечиваем корпорациям, находящимся во владении и под управлением мужчин, в обмен на товары личной гигиены, созданные для борьбы с кровотечением и неприятным запахом? Или лекарства для регулирования детородной функции и устранения менструальных болей? Или бессмысленная пластическая операция по уменьшению малых половых губ? Вот бы нам самим получать от своих кисок столько денег, сколько получают патриархальные корпорации!

Нас учат вверять самые базовые аспекты женской силы заботе мужчин. Нам внушают, что нужно подавлять сильные эмоции, собственную интуицию и чувственность и служить ценностям культуры, которая отнюдь не приветствует наши природные дары.

Вопрос только один: как мы оказались в такой ситуации?

У каждой из нас – своя история о том, как нас учили затыкать самим себе рот, лишать самих себя голоса, инстинктов, собственных кисок. Быть может, моя история не слишком отличается от вашей.

Когда я родилась, брату было 15 месяцев. Для Джонатана мое рождение было крупномасштабной трагедией. Его бесила внезапная необходимость делить со мной внимание матери. С того момента, как мне исполнилось три месяца, он систематически нападал на меня, а позже и на младшего брата Дэвида, наказывая нас за то, что своим рождением мы помешали его абсолютному счастью. С нашим появлением для него будто начался нескончаемый крестовый поход, полный несдерживаемого гнева и жестокости, и в этой атмосфере прошло все мое детство.

В три года у меня начались обмороки. Мать рассказывает, что отвела меня к местному педиатру, доктору Моррису. Он спросил, нет ли у меня пищевой аллергии и нет ли закономерности между обмороками и занятиями какой-либо деятельностью. Она призналась, что я теряю сознание, когда Джонатан меня бьет. Доктор осмотрел меня, сказал, что внешне я в полном порядке, и сказал маме, что единственное средство – это препятствовать нашему контакту в надежде, что с возрастом пройдет.

У меня-то прошло, а вот у брата – нет.

Он был необследованным и неконтролируемым социопатом, старше и сильнее меня, вечно злым и недовольным. Все детство мстил за один лишь факт моего существования, и весь дом жил в страхе перед очередной вспышкой гнева. Грубое и жестокое обращение в доме всегда оставалось безнаказанным. Никто не вступался за меня, и я никогда не давала сдачи, а просто замирала и ждала, когда все закончится.

Позже, когда я стала подростком, брат просверлил отверстие в стене ванной, прятался в чулан и подглядывал за мной. Несколько месяцев я чувствовала какой-то подвох, но никак не могла понять, каким образом свершается этот акт насилия, «чувствовала», что кто-то на меня смотрит, слышала подозрительные звуки. Но лишь по прошествии нескольких месяцев, когда дырка стала достаточно большой, чтобы заметить его глаз, до меня дошло, в чем дело. Это было ужасно. Я пыталась законопатить отверстие зубной пастой, но он всякий раз расковыривал его опять, чтобы пялиться. Родители не вмешивались. Я жила в постоянном страхе и не знала другого существования. Когда Джонатану было пять лет, мать пыталась показать его лучшему детскому психиатру Филадельфии, но доктор только осмотрел его и сказал, что он совершенно здоров. В ответ на насилие мать только усиливала меры наказания. Помню, как она побила нас просто потому, что была слишком встревожена. Однажды сломала доску для резки хлеба о Джонатана. Отец только расстроенно посмотрел на нее, сгорая от стыда: психиатр-фрейдист, неспособный навести порядок в собственной семье. Он не искал помощи для нас – только для себя, более 50 лет еженедельно посещал психоаналитика. А тем временем я росла в страхе и одиночестве, в бескрайнем море жестокости, совершенно лишенная доступа к источнику собственной силы. Тогда я даже не знала, что обладаю этой силой, ведь как сказала секс-позитивная Клэр Кавана: «Женщины учатся идти на компромисс раньше, чем кончать».

Бесчисленное количество женщин и девушек в этом мире подвергаются жестокому обращению и насилию в раннем детстве. Их так много, что подобное жестокое обращение даже не считается проблемой. Но всякий раз, когда девушка или женщина становятся жертвами физического, вербального или морального насилия, связь с собственным источником силы ослабевает. Она не чувствует себя, не понимает тело, не имеет доступа к божественной сути, не может задействовать свое сияние и больше себе не принадлежит. Ее свет померк, в доме никого нет, как и чувства этого самого дома.