Майкл Хебб - Поговорим о смерти за ужином. Как принять неизбежное и начать жить

Когда Дженне было четырнадцать, ее дедушка умер от инсульта. В последний раз приехав в гости, он, как это обычно бывало, набил их морозилку яблочным пюре. Никто кроме Дженны это пюре не любил: братья и сестры считали его чересчур густым, а родители – слишком сладким. И, хотя Дженна была эгоистична (как все подростки в четырнадцать), она подумала, что здесь кроется смысл: даже после смерти дедушка продолжал кормить ее и заботиться о ней. Она пересчитала все банки пюре, оставшиеся после его смерти. На каждой он заботливо проставил дату изготовления. Съедая ложку за ложкой, она представляла, как дед, страдая от артрита в руках, чистил яблоки, резал их, перемешивал в кашу, запечатывал. Она так тщательно рассчитала все, что этих банок хватило еще на год с момента смерти дедушки. К самой последней банке Дженна так и не смогла прикоснуться, потому что не хотела уничтожать последнее, что сделал ее дедушка.

Это было много лет назад, и она понятия не имеет, что стало с той последней банкой. Зато каждую осень Дженна с дочерьми собирают яблоки, чистят их, нарезают и толкут в яблочное пюре. И каждую осень она рассказывает детям истории о своем дедушке.

Для знаменитого испанского шеф-повара Хосе Андреса, возможно, самым значимым блюдом стала паэлья. Это национальное испанское блюдо, значимая веха в его развитии как шеф-повара. Однако всякий раз, готовя паэлью, Хосе думает о мальчике по имени Дэвид. Он познакомился с шестнадцатилетним подростком на фермерском рынке Дюпон в округе Вашингтон. Все закончилось тем, что они бродили по рынку в поисках овощей, которые понравятся Дэвиду. У мальчика была агрессивная опухоль мозга, и ему требовалось сменить рацион, чтобы набраться сил в борьбе с болезнью. «Мы ходили по рынку и выискивали овощи, которые он любит, чтобы затем я показал ему, как приготовить с ними паэлью», – вспоминает Хосе. Тем же вечером они делали паэлью на заднем дворе.

«Дэвид с большой страстью относился к готовке, даже разговаривал с едой, прямо как я, – отмечает Хосе. – У него было особое отношение и к пище, и к жизни. Несмотря на мучительную болезнь, Дэвид никогда не хотел, чтобы к нему относились как-то особенно, да и вообще был из тех людей, которые не берут, а отдают. На Рождество его спросили, что он хочет в подарок. Дэвид ответил, что предпочел бы отдать свои подарки другим больным детям, с которыми познакомился в больнице. А когда фонд «Загадай желание» предложил исполнить его заветную мечту, Дэвид попросил передать это право кому-то другому».

С того самого дня они стали хорошими друзьями. «Я пришел к Дэвиду незадолго до того, как болезнь одержала верх. Он лежал в больнице, за окном была весна 2012 года. Дэвид все повторял, что ждет не дождется, когда ему станет лучше и он снова сможет готовить. Звучало так, будто это еда и готовка поддерживали в нем жизнь», – вспоминает Хосе.

О похоронах Дэвида Хосе вспоминает следующее:

– Сотни близких собрались на поминках, мы делились историями и ели ту самую паэлью. Было похоже на вечеринку, и в глубине души я радовался, потому что знал, что именно этого хотел бы Дэвид: друзья и члены семьи, все вместе, за одним столом. Я хотел бы, чтоб и мои похороны выглядели так же. Мне кажется, Дэвид навсегда останется в моем сердце. Он был увлеченным юношей и ежедневно вдохновлял меня. Каждый раз, готовя паэлью с овощами, я улыбаюсь и вспоминаю его. Думаю, что ребятам там, на небесах, здорово повезло иметь такого шеф-повара.

О кулинарных талантах Хосе часто писали в газетах, но на первые полосы осенью 2017 он попал совсем по иной причине. Разочарованный политикой президента США и американских некоммерческих организаций по устранению последствий урагана в Пуэрто-Рико, Хосе нагрузил свои собственные корабли и отправился на острова, чтобы помогать беднякам. Именно он додумался привезти им миллионы теплых блюд (включая паэлью и сэндвичи). Как говорилось в одном из репортажей, «еще ни одно учреждение: ни Красный Крест, ни Армия Спасения – не кормило людей свежеприготовленной пищей после урагана». Думаю, что Дэвид поступил бы точно так же.

Кэтлин Флинн – современная Джулия Чайлд [23]. Уволившись с работы в большой корпорации в возрасте 36 лет, она сложила чемоданы и отправилась в Париж, чтобы осуществить заветную мечту и поступить в кулинарную школу Le Cordon Bleu [24] Самая крупная школа гостиничного сервиса и кулинарии в мире, включающая в себя 35 школ, расположенных на 5 континентах. . Ее жизнь запечатлена в шикарном и совершенно уморительном романе «Чем острее твой нож, тем меньше ты плачешь» ( The Sharper the Knife, the Less You Cry ), который стал бестселлером по версии New York Times. Сегодня она учит людей из самых разных слоев общества премудростям домашней кухни.

Несколько лет назад ее мать присоединилась к ней во время книжного тура, и они обе завтракали в кафе в Северной Каролине. Джулия вспоминает: «Официантка принесла несколько больших круассанов, горшочек с мягким сливочным маслом и небольшую плошку темного джема. Мы с мамой болтали, она намазывала масло и джем на круассан, потом откусила кусочек, и глаза ее вдруг расширились. Она положила выпечку и расплакалась».

Кэтлин начала в тревоге спрашивать, в чем дело, но мать лишь полезла в сумочку за носовым платком. Несколько минут спустя, обретя способность говорить, она сказала: «Вкус точь-в-точь как у варенья, которое делал мой отец». Годами мама Кэтлин пыталась сделать такое же, но ничего не получалось. Ее отец не делал никаких записей, и никто не мог добиться такого же вкуса. «Я вдруг вспомнила, как соскучилась по нему», – добавила мать Кэтлин.

Кэтлин прекрасно поняла ее: она сама потеряла отца в тринадцать, и скучала по нему каждый день. Особенно тяжело становилось по праздникам и в значимые даты: во время выпускного или свадьбы. «Если б мне выпал шанс поговорить с ним, то я бы спросила, в чем секрет его рецепта курицы с клецками», – заметила Кэтлин. В течение тридцати лет она пыталась воспроизвести его фирменное блюдо. «Это абсурд, но где-то в глубине души мне кажется, что если я смогу правильно приготовить это блюдо, то верну его. Пусть и на мгновение, всего только на один укус», – вздыхала она.

Еда, память, вкусы и запахи – все переплетено воедино. Вот почему, желая показать заботу, ощущая потребность сделать что-нибудь, мы приносим другу еду.

Еда питает наши тела, и потому невозможно оставаться в стороне, когда кто-нибудь совсем прекращает питаться.

Каждый год семья Джоди Адамс, шеф-повара и лауреата премии имени Джеймса Бирда [25] Кулинарная награда. Часто ее называют «Оскаром» в мире гастрономии ( прим. пер .). , собирается на Кейп-Код, чтобы до отвала наесться кукурузы, лобстеров и томатов. Но в тот год ее отец мог есть уже только суп. Больше всего он любил грибной крем-суп, так что Джоди готовила его снова и снова. «На вторую неделю мы вернулись в Бостон, – рассказывает Джоди, – и мне приходилось кормить его с ложечки. К третьей неделе он частенько терял сознание, а потом снова приходил в себя. Я сидела на краю его кровати, сдерживая слезы и держа в руках миску холодного супа, и тут мама дотронулась до моей руки и сказала: «Он просто больше не хочет есть. Пора остановиться». И да, это время действительно пришло».