Урсула Нубер - Кто я без тебя? Почему женщины чаще страдают депрессией и как находят себя

Помимо этого, женщины, страдающие от депрессии, с готовностью берут на себя ответственность, если в семье или дружбе что-то идет не так. Они думают, что именно они должны заботиться о том, чтобы в отношениях все было хорошо. «В близких отношениях это я отвечаю за то, чтобы делать другого счастливым» или «Я считаю, что должна вести себя определенным образом, чтобы порадовать партнера» – таковы типичные высказывания переживающих депрессивный эпизод женщин. Люди с социотропным типом личности депрессией реагируют на распад отношений.

Индивиды, склонные к депрессии автономного типа, – в большинстве своем это мужчины – в меньшей степени ищут в отношениях признания своих заслуг. Для них важен успех и ощущение, что они могут существовать независимо от окружающих. Они склонны игнорировать потребности других людей, не в последнюю очередь из-за опасения, что слишком тесная близость приведет к разочарованию. В то время как социотропная личность тяжело реагирует на трудности в отношениях или разрыв, для автономной личности куда критичнее, если она терпит неудачу или переживает провал. Обычно данные индивиды реагируют на такие жизненные обстоятельства агрессией, злоупотреблением алкоголем и наркотиками или приступом трудоголизма.

Если женщина хочет понять, чем вызвана ее депрессия и почему униполярной депрессией женщины заболевают гораздо чаще, чем мужчины, на сегодняшний день ей предлагается выбор между следующими объяснительными моделями:

1. Женщина сама виновата в своем диагнозе, ведь она слишком откровенно и охотно рассказывает врачу о своем душевном дискомфорте и тем самым прямо-таки подталкивает того диагностировать у нее депрессию.

2. Катализатором депрессивного состояния выступают процессы в организме. Будь то предменструальный синдром, послеродовая депрессия или менопауза – когда скачут гормоны, женщина словно сходит с ума. Отсюда, очевидно, следует вывод о том, что в определенные фазы жизни женщин нельзя по-настоящему принимать всерьез. Впрочем, в этом нет ничего страшного, ведь, согласно широко распространенному представлению, эту проблему можно решить соответствующими препаратами, которые регулируют гормональный фон. Подобная медикализация депрессивного заболевания приводит к тому, что сами женщины (а также их партнеры и родственники) склонны не пытаться разобраться в своих проблемах, а списывать их на «особые обстоятельства»: «Я плохо себя чувствую, когда у меня менструация, когда начинается климакс, когда наступает зима…» Такие женщины объясняют свою подавленность, вспышки гнева и нетерпения, бессонницу, приступы переедания или головные боли гормональными процессами в организме. Заручившись поддержкой специалистов, они воспринимают свое состояние несчастья как патологию и зачастую слишком легко соглашаются на то, чтобы решать проблему лекарствами.

3. Еще одна гипотеза связывает повышенный риск депрессии с определенными женскими личностными особенностями: женщины слишком много переживают, слишком много зацикливаются, у них слишком низкая самооценка, они слишком обидчивы и слишком все принимают на свой счет.

4. Практически все люди, страдающие от депрессии, независимо от пола, пережили в детстве негативный опыт и поэтому особенно уязвимы.

Во всех этих объяснениях есть доля истины. Перечисленные факторы действительно играют определенную роль в развитии депрессии. Однако они не позволяют дать удовлетворительный ответ на вопрос, почему риск депрессивного синдрома для женщин в два раза превышает соответствующий показатель у мужчин. Исследователи депрессии сегодня предполагают, что развитие заболевания определяется совокупностью биологических, психических и социальных причин. Если применить эту биопсихосоциальную модель к вопросу о том, при каких условиях возникает женская депрессия, становится очевидно, что биологические (гормоны, гены) и психологические (раннее детство, черты характера) аспекты сами по себе не могут объяснить высокий уровень заболеваемости среди женщин. Необходимо принять во внимание аспекты социальные. И именно их, как правило, отодвигают на задний план, когда речь заходит о женской депрессии.

Депрессия может развиться лишь тогда, когда особые жизненные обстоятельства (стрессовые события или опыт отношений) сочетаются с уже имеющейся уязвимостью (травматический ранний детский опыт, скачки гормонального фона). Другими словами, вызовут ли гормональные изменения, генетические предпосылки или свойства личности женщины депрессию или нет, зависит в конечном счете от масштаба испытанного ею стресса и качества привязанности. Это проясняет, почему в «гормонально критичные» периоды жизни не все женщины впадают в депрессию и почему женщины, у которых было трудное детство, во взрослой жизни могут отличаться крепким душевным здоровьем и эмоциональной устойчивостью.

Нет, женщины впадают в депрессию не из-за гормонов, не из-за генетики и не из-за типично женских свойств характера. На самом деле решающим фактором становится опыт, который они получают в отношениях, и разнообразные, специфически женские, стрессовые события, которые в какой-то момент они больше не способны вынести. Счастливая женщина может страдать от гормональных колебаний, не впадая при этом в депрессию. Несчастная же, напротив, может, потеряв последние силы из-за гормональных перепадов, провалиться в депрессию из-за распада отношений или утраты надежд на поддержку окружающих. Особенно тогда, когда уровень стресса в ее жизни давным-давно превзошел все мыслимые пределы.

Когда женщина слышит от семейного врача или психотерапевта диагноз «депрессия», обычно она встречает его в штыки: «Нет у меня никакой депрессии!», «Я не какая-нибудь сумасшедшая!». Подобную реакцию можно понять, ведь, несмотря на всю доступность информации о нем, депрессивное заболевание все еще пользуется дурной славой. Хотя знаменитости, страдающие от депрессии, например футболисты Роберт Энке и Себастьян Дайслер, не скрывают своего состояния и сегодня мы куда больше знаем об этом заболевании, чем раньше, многим людям принять этот диагноз по-прежнему нелегко. Для большинства он означает «я слабак», «я не справился со своими обязанностями», а порой и «во мне есть какой-то изъян». И тут же возникают вопросы: как сказать об этом работодателю и коллегам, как отреагируют родственники? Будут ли они по-прежнему считать меня «нормальным»?

Психолог и писательница Мерле Леонхардт тоже поначалу противилась медицинскому заключению. Она описала это в своей книге «Когда моя душа погрузилась в мрак» (Als meine Seele dunkel wurde): «”Что, простите?! Нет у меня никакой депрессии. Уж я бы об этом знала… Просто плохое настроение, с каждым может случиться…” Я надеялась, что моя нестабильная самооценка может сойти за “нормальную”, а за исключением тех моментов, когда я ощущала себя не в своей тарелке, мое состояние было вполне сносным, а то и отличным. Ну да, меня то и дело охватывал страх, но это скорее был не страх, а просто тревога. Нет, “страх” – слишком сильное слово. А тревоги бывают у каждого…»