Майкл Поллан - Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности

«Эксперимент в больнице Джонса Хопкинса показывает, точнее – доказывает, что в условиях всесторонне контролируемого эксперимента псилоцибин может вызывать настоящие мистические откровения. С помощью науки, доверие к которой питает современность, он самым решительным образом подрывает секуляризм этой современности. И тем самым дает надежду не на что иное, как на повторную сакрализацию природного и социального мира, надежду на духовное возрождение, являющуюся лучшей защитой не только от бездушия, но и от религиозного фанатизма. И он делает это в пику тем ненаучным предрассудкам, на основе которых принимались ныне действующие законы о наркотиках».

Читая вслух письмо Смита, я видел, как на лице Гриффитса расцветает блаженная улыбка; он был настолько тронут и обезоружен услышанным, что в ответ только и произнес: «Это прекрасно».

В конце моей первой встречи с Роландом Гриффитсом (она, если помните, проходила в его кабинете в медицинском центре Джонса Хопкинса), во время которой мы коснулись такой темы, как его собственный мистический опыт, моей оценки шансов на загробную жизнь и возможности того, сможет ли псилоцибин изменить жизнь человека и обладает ли он подобным потенциалом, ученый встал из-за стола, распрямил свое долговязое тело и, сунув руку в карман брюк, достал оттуда небольшой медальон.

– Это от меня скромный подарок, – сказал он, показывая мне медальон. – Но сначала ответьте на один вопрос. – Он помедлил секунду и, глядя мне прямо в глаза, спросил: – Осознаете ли вы в данный момент то, что сознаете?

Немного озадаченный, я задумался на миг (миг, который мне показался очень долгим и вынужденным), а затем кивнул головой и утвердительно ответил «да». Видимо, этот ответ вполне устроил Гриффитса, так как он протянул мне медальон, сделанный в форме монеты. На аверсе красовался квартет Psilocybe cubensis на длинных, тонких, изгибающихся ножках, один из самых распространенных видов волшебных грибов. А на реверсе была выбита цитата из Уильяма Блейка, которая, как дошло до меня чуть позже, очень хорошо отражала путь и ученого, и мистика, объединяя их воедино: «Эксперимент – вот истинный метод обретения знаний».

Если не ошибаюсь, прошлым летом Роланд впервые побывал на фестивале искусств «Горящий человек» ( а сам-то я слышал о нем к тому моменту? ), и когда ему сказали, что в фестивальном городке в ходу не звонкая монета, а только подарки, он заказал себе медальоны с изображением грибов, чтобы раздавать их или обменивать на что-то другое. Теперь он вручает их на память добровольцам, участвующим в его исследовательской программе. Собственно, в тот раз Гриффитс сильно удивил меня, причем не единожды, а дважды. Во-первых, тем, что ученый его уровня посещает фестиваль искусств, посвященный психоделикам, а во-вторых, тем, что он счел целесообразным выбрать в качестве подарка монету с изображением псилоцибиновых грибов.

В каком-то смысле медальон с изображением грибов логически вполне оправдан, потому как та молекула, над которой Гриффитс с коллегами бьется последние 15 лет, в конце концов производится именно псилоцибином, то есть грибом. Но сам гриб и его психоактивные соединения не были известны ученым вплоть до 1950-х годов, когда псилоцибин был открыт в Южной Мексике, где масатеки, тамошний коренной народ, втайне использовали эту «плоть богов» для лечения и ворожбы задолго до появления там испанцев. Помимо грибов из керамики, стоящих, с чисто декоративной целью, на полках в наркологическом кабинете, где проходят психоделические сеансы, есть несколько таких же «волшебных грибов» и в лаборатории. Но ни один из тех людей, с которыми я беседовал в центре Хопкинса, не упомянул о том поразительном факте, что те судьбоносные переживания, о коих рассказывали участники эксперимента, вызваны действием химических соединений, найденных не просто в природе, а именно в грибах.

Впрочем, в контексте лабораторных исследований довольно легко упустить из виду сей поразительный факт. Все ученые, занимающиеся сегодня психоделическими исследованиями, работают исключительно с синтетической версией псилоцибиновой молекулы. (Если помните, психоактивное соединение, вырабатываемое грибом, было впервые найдено, синтезировано и названо в конце 1950-х годов Альбертом Хофманом, швейцарским химиком, открывшим ЛСД.) Поэтому участникам дают не горсть длинных, искривленных и едких на вкус грибов, а маленькую белую таблетку, изготовленную тут же, в лаборатории. И их путешествия в неизведанное проходят в окружении, образно говоря, медицинской свиты, состоящей из мужчин и женщин в белых халатах. Полагаю, это обычный эффект дистанцирования в действии, как он применяется в современной науке, но здесь он несколько усугубляется специфическим желанием обособить псилоцибин от его запутанных корней (или, лучше сказать, от мицелия), уходящих в почву мира молодежной контркультуры 1960-х годов, шаманизма американских индейцев и, возможно, самой природы. потому как именно здесь, в природе, мы сталкиваемся с тайной маленького коричневого грибка, наделенного силой изменять сознание животных, которые его поедают. Ведь и ЛСД, если помните, тоже был выделен из гриба, Claviceps purpurea , или спорыньи. Каким-то образом и по причине, нам пока не понятной, эти замечательные грибы производят, помимо спор, некие смыслы в человеческом разуме.

То время, что я провел в лаборатории и медицинском центре Хопкинса и посвятил беседам с людьми, совершившими псилоцибиновые трипы, не прошло для меня даром: во мне чем дальше, тем все больше и больше рос интерес к другой, пока еще не исследованной территории – естествознанию, или, говоря точнее, к естественной истории грибов и их чудесной силе. Где растут эти грибы и в каких условиях? Откуда у них эта способность – вырабатывать химическое соединение, настолько близкое по своим свойствам нейромедиатору серотонину, что оно может просочиться через гематоэнцефалический барьер и временно подчинить себе мозг млекопитающих? Не является ли этой, своего рода химической защитой, вырабатываемой грибами против тех, кто ими питается? Объяснение хотя и прямолинейное, но вполне правдоподобное, если бы только не тот факт, что этот галлюциноген вырабатывается почти исключительно в «плодовом теле» гриба, то есть в той части грибного организма, которая предназначена для употребления в пищу. Возможно, гриб пожинает какую-то пользу от того, что, будучи съеденным, он меняет сознание поедающих его животных? [7] Если подходить к этому явлению чисто научно, то плодовое тело гриба – это репродуктивный орган. В принципе, грибы вполне можно сравнить с теми же яблоками, растущими на яблонях; просто грибы, в отличие от яблок, растут под землей и торчат вверх, а не свисают вниз. Действительно, большая часть грибного организма находится под землей в виде мицелия, представляющего собой белые паутинообразные, толщиной в одну клетку, нити, обильно пронизывающие почву. Но поскольку развитие этих подземных структур не поддается ни наблюдению, ни исследованию – их нельзя выкопать, не повредив их нежную ткань, – то нам не остается ничего иного, как фокусироваться на самих грибах, тех, что доступны нашему зрению, хотя они всего лишь малая вершина громадного грибного айсберга. Но какую?