Брене Браун - Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя [litres]

Когда родители ругались, брат и сестры приходили ко мне в комнату, и мы вместе ждали окончания ссоры. Как старшая сестра, в попытке защитить себя и младших, я решила использовать новоприобретенные навыки «своего человека». Если я научусь понимать, что послужило причиной очередного скандала, я смогу совершить чудо: починить родительский брак и спасти нашу семью. Когда мне удавалось погасить ссору, пользуясь своими наблюдениями и выводами, я чувствовала себя супергероем. Если ничего не выходило – винила себя в невнимательности и принималась изучать факты еще более тщательно. Именно тогда я стала увлеченно собирать и анализировать данные, прячась от уязвимости в этом кропотливом занятии. Я словно решила не жить, а наблюдать за жизнью глазами равнодушного исследователя.

Моя карьера строилась на навыках, которыми в детстве я отгородилась от боли. Наверное, если бы меня взяли в чирлидеры и родители жили мирно, все бы сложилось иначе. Но все пошло так, как пошло. Я настолько привыкла наблюдать, записывать, сверять и анализировать, что с готовностью занялась исследованиями профессионально. Я была уверена, что наблюдение за паттернами поведения приведут меня к глубокому осмыслению человеческих чувств и отношений и к пониманию того, как следует поступать мне, чтобы вписаться в очередную группу. Я увлеченно вычисляла, чего хотят другие, о чем они думают, почему они что-то делают – и ликовала, когда мои выводы работали. Я стала экспертом в подстройке под других, настоящим хамелеоном… и утратила контакт с собой.

Благодаря исследовательским навыкам я познакомилась с кучей замечательных людей – можно сказать, что в процессе глубинных интервью я узнала их лучше, чем они знали себя. Но сфокусировавшись на окружающих, я совершенно потеряла себя. К двадцати одному году я поступила в колледж, ушла из него, пережила развод родителей, полгода автостопила по Европе и вовлекалась во все опасные и дурацкие затеи, кроме, разве что, тяжелых наркотиков. Я стала уставать. Энн Ламотт в своей заметке [4] Пост Энн Ламотт (англ. Anne Lamott ) на Фейсбуке от 7 июля 2015 года начинается со слов: « On July 7, 1986, 29 years ago, I woke up sick, shamed, hungover, and in deep animal confusion ». упоминает фразу, брошенную одним из ее друзей-трезвенников. Эти слова точно описывают и мою попытку побега: « В конце концов, я деградировала быстрее, чем снижались мои притязания ».

В 1987 году я познакомилась со Стивом. Неизвестно почему, но рядом с ним я могла чувствовать себя собой – я помнила это ощущение из детства, когда дружила с Элеонор. Стив меня разглядел. И хотя в то время я все еще занималась саморазрушением, он увидел и принял настоящую, живую меня. У него тоже была семейная травма, наша боль оказалась похожей – впервые каждый из нас нашел того, с кем можно было об этом поговорить. Мы раскрывались друг другу, висели на телефоне по десять часов. Вспоминали родительские ссоры, говорили об одиночестве, с которым сражались, делились горечью от непринадлежности к «своей стае».

Все началось с дружбы, но она быстро уступила место романтике, и мы начали встречаться. Меня сшибало с ног понимание, что меня видят. Иногда любовь Стива казалась дорогим подарком. Иногда я его ненавидела. Он открывал мне меня, и смотреть на это было невыносимо больно. Я горевала по девочке, которая не вписывалась ни в одну компанию. Я с горечью понимала: пора разобраться в том, кто я такая, что мне нравится, во что я верю и куда хочу идти. Стив очень меня поддерживал.

Так что нет, Майя Энджелоу, нет ничего хорошего в том, чтобы ничему не принадлежать! Я все еще не понимала, о чем она говорила.

Через семь лет мы поженились. Стив закончил медицинский и устроился на работу, а я занялась написанием диссертации. В 1996 году, сразу после защиты, я решила расквитаться со своими зависимостями. Я бросила и пить, и курить. Любопытно, что мой первый куратор из общества анонимных алкоголиков сомневался, не лучше ли мне сходить на собрание созависимых. Куратор общества созависимых отправил меня обратно к анонимным алкоголикам. Как вариант, предложил сходить на встречу людей, страдающих от компульсивного переедания, поскольку я «не совсем похожа на алкоголика». Представляете? Даже анонимные алкоголики не приняли меня в группу!

Еще один куратор предположила, что у меня целый букет зависимостей – проще говоря, что было поблизости, в то я и вцеплялась, лишь бы не страдать от уязвимости. Она посоветовала пойти на ту встречу, где я почувствую себя уютно – и неважно, что там обсуждают, если в результате мне удастся бросить пить, курить, душить других заботой и переедать. « А-а-а, ну понятно! »

Первые годы наш брак штормило. Работа и учеба отнимали последние деньги, заодно выматывая нервы и истощая нас со Стивом интеллектуально. Никогда не забуду слова университетского психолога: я жаловалась, а она вдруг ответила: «Да вы вообще можете скоро развестись. Он тебя любит сильнее, чем ты его».

Мой путь от попыток вписаться в группу к настоящей причастности начался лет в двадцать и занял пару десятков лет. К тридцати годам я отказывалась от одного саморазрушительного хобби за другим: даже перестала биться за перфекционизм! Мне все еще трудно дается озвучивать непопулярное мнение – даже в работе, – но кое-что точно поменялось. Теперь я реагирую по-другому, когда не нахожу на доске своего номера. Вместо того чтобы молчать и долго сгорать от стыда, я начала говорить о своих чувствах, страхах и боли, задавать вопросы о том, что для меня важно и почему для меня важно именно это. Готова ли я пожертвовать всем остальным ради того, чтобы в моей жизни царил идеальный порядок? Нет! Когда не приняли тему моей диссертации по качественным методам исследования, я все равно ее написала. Меня убеждали не изучать чувство стыда – я не послушала. Сказали, что я не смогу стать преподавателем или писать книги, которые будут интересны людям, – но я все равно это сделала.

Меня шатало из крайности в крайность: сначала я страстно хотела войти в тусовку, потом решила во что бы то ни стало отличаться, противостоять, бунтовать. Но это две стороны одной медали. Мне до сих пор важно ощущать себя частью группы, и если благодаря своим решениям я не вписываюсь в рамки своей профессии, мне становится страшно и неуютно. Это не идеальный расклад. Но я знаю: цена отказа от непопулярного мнения и согласия с тем, с чем я на самом деле не согласна, будет слишком высокой – здоровье, брак, трезвость. Даже если мне важно быть частью команды, эти три пункта еще важнее.

В 2013 году серия неожиданных событий привела меня к одному из важнейших моментов жизни. Я получила приглашение от Опры Уинфри на обожаемое мною шоу Super Soul Sunday .