Стейнар Бьяртвейт - Одиссей [litres]

Многим подобные рассуждения покажутся унизительными или по крайней мере угнетающими. Как будто их обвиняют в фальши. Но большинство все же ощутит нечто вроде дежавю. Ведь мы переживали нечто подобное, разве нет? И дело тут не в обвинениях, скорее в признании очевидного. Наша жизнь по большей части проходит в том, что Гофман называет самопрезентацией (impression management) , то есть в попытке повлиять на то, как нас воспринимают окружающие. Представьте только, как сильно зависят от самопрезентации флирт, собеседования, светские беседы, президентские выборы и ток-шоу. Весь мир – театр, а люди в нем актеры. И зачастую играть роль гораздо проще, чем быть самим собой. И в этом нет ничего зазорного. Но страстный и отчаянный призыв Кьеркегора к субъективности проникает в наше сознание, и лишь немногие согласны ограничиться кривой нормального распределения и остаться скромными обывателями. Образ Протея очень современен – и очень человечен. Он мог приспособиться к любым требованиям окружающей среды. Пригласите Протея на вечеринку – и он станет гвоздем праздника. Он всех развеселит. И если он еще не находится в центре внимания, будьте уверены – он просто выжидает подходящего момента. Он будет всегда менять обличья и мнения, он всегда будет общителен и популярен. Потому что Протей подчиняется внешней доминанте. Если вы слишком увлечетесь игрой, можете закончить как примадонна или примо-уомо в роскошном особняке, чья единственная забота – красивый фасад. Субъективность давным-давно сбежала через заднюю дверь. Поэтому Протей извивается как одержимый, когда люди пытаются удержать его в попытке добиться от него субъективной истины. Вы не можете требовать такого от оборотня.

Если nostos , возвращение домой, заключается не только в том, чтобы проложить верный курс, но и в том, чтобы завоевать право на то, чтобы быть собой и вернуться, качества Протея скорее станут помехой. Встреча Менелая с Протеем не случайна. Морской бог во многом служит предвестником трудностей самого Одиссея. Особенно учитывая, что как раз в это самое время Одиссей назвался Никем. Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен, многих людей города посетил и обычаи видел. Тому, что странствия Одиссея длились целых десять лет, есть и внешние, и внутренние причины.

Телемах получил то подтверждение, которого искал. Он обнимает сына Нестора, который отправляется назад в Пилос. Ментос внезапно исчезает. Телемах понимаем, что он должен вернуться домой и подготовить все к возвращению отца. Потому что тот еще жив. Просто никто не знает, где он.

Так где же Одиссей? Телемах ищет, Пенелопа ждет, женихи грозят ему смертью. Никто из его боевых товарищей не знает его местонахождения. Он словно сквозь землю провалился или, точнее, сквозь море. Самое правдоподобное объяснение состоит в том, что его погубили разгневанные боги. Афина была в ярости после мародерства, которое греки устроили в Трое, – она не простила им осквернения своего храма. Посейдон долго бушевал, и даже Зевс метал свои молнии в корабли, на которых греки возвращались из Трои. Так что Одиссей, скорее всего, погиб, проглоченный морской пучиной Посейдона или стертый в порошок ударами Зевсовых молний. Его не спасет былое покровительство Афины. Вслед за Агамемноном, Аяксом и многими другими он впал в немилость, и лишь богам известно, где он теперь.

Эту тайну боги хранили много лет. Одиссей настроил их всех против себя, в особенности Посейдона, но Афина не забыла своего любимца. Однако боги забросили его далеко от родной Итаки, на остров, лежащий посреди моря, на западе, среди бескрайних водных просторов. Там Одиссея удерживает в плену дочь Атлантаса, грозного титана, который несет небесный свод на своих плечах. Этот великан стоит, сгорбившись, возвышаясь из морских глубин, и тяжелая ноша омрачает его чело все больше с каждым проходящим тысячелетием. Неудивительно, что со временем он сделался немного сварливым. А вот у его дочери совсем другой нрав. Атлант мрачен, а Калипсо исполнена сострадания и симпатии. Атлант скрипит зубами и рычит от натуги, а Калипсо поет своим медовым голосом, и ее песня летит над волнами в наполненном ароматами цветов воздухе. Великан груб, мускулист и угловат, а Калипсо наделена кошачьей гибкостью и грацией, ее кожа нежна, как шелк. Разумеется, она нереальна. Гомер выдумал ее ради своей истории. О ней не упоминается ни в одном сказании и легенде. Она так прекрасна, что впору усомниться: действительно ли Одиссея удерживали на острове силой?

Одиссей провел на острове Калипсо семь лет. После десятилетней Троянской войны и двухлетнего, полного опасностей путешествия он был вынесен на берег и оказался в плену. Условия его содержания соответствовали самым современным стандартам гуманного обращения с пленными. Остров Калипсо отнюдь не похож на голую скалу посреди моря, лишенную всякой растительности. Он покрыт буйным, роскошным лесом. Рощи кипарисов и тополей перемежаются с виноградниками, увешанными сладкими душистыми гроздьями. Четыре источника бьют по четырем сторонам света, давая начало чистейшим ручьям, журчащим в зеленых лугах, украшенных россыпью фиалок и васильков. В кронах деревьев вечно щебечут птицы, чисто и звонко, как голос самой первозданной природы. Даже боги теряют дар речи, оказываясь на этом острове. Он символизирует их собственный рай, сад Гесперид, где Зевс и Гера заключили брак. Или Элизий – благословенный край, куда попадают после смерти достойные люди. Таков остров Калипсо, где Одиссея удерживают в плену.

В центре острова располагается грот Калипсо, а у входа в него горит вечный огонь, распространяющий вокруг аромат кедра и цитрусов. Там стоит Калипсо, прелестная и восхитительная. Гомер несколько раз называет ее прекраснокудрой нимфой. Ее прическу вы можете додумать сами, текст оставляет простор для фантазии. Калипсо – необычная богиня. У нее нет могущества Геры и коварства Цирцеи. Она не ведьма, но и не принцесса. Ей присуща божественная природа, но она проявляется в ней довольно странным и опасным образом. Калипсо очаровывает, и многие произведения искусства заимствовали ее образ. (См. ил. 5. Хендрик ван Бален, «Одиссей и Калипсо».)

В фильме «Пираты Карибского моря» Калипсо превращается в загадочную прорицательницу по имени Тиа Дальма, живущую в дебрях болот. Когда герои Киры Найтли и Орландо Блума обращаются к ней за помощью, она отвечает им, коверкая слова на свой необычный манер: «Согласны ли вы отправиться на край света и дальше, чтобы спасти красавчика Джека Воробья и его драгоценную “Жемчужину”?» Но и эта Калипсо оказывается двуликой. Поначалу она кажется по-детски милой, а под конец – всеохватно эгоцентричной. Сюзанна Вега в песне «Kalypso» описывает ее более текучей и хрупкой: «My name is Kalypso, my garden overflows. Thick and wild and hidden is the sweetness there that grows. My hair it blows long as I sing into the wind» [17] Мое имя Калипсо, мой сад разросся. В нем тайно спеет буйная сладость. Мои волосы развеваются, и моя песня летит по ветру. – Пер. с англ. . Ее невозможно однозначно отнести к светлой или темной стороне. Калипсо – это Калипсо, она несравненно соблазнительна, привлекательна и необъяснимо опасна. Она живет на западном краю мира, открытом всем ветрам.