Ольга Нечаева - Женщина с Марса. Искусство жить собой

Есть четкая граница между мной и другим. Я к ней, как к линии фронта, приношу свои чувства. Как мне больно. Как он меня обидел. Но дальше он сам. Он может с этим делать что угодно. Это не моя ответственность – убедиться, чтобы он получил нужный урок. Это его путь и его выбор. Что с детьми, что со взрослыми.

И вот это внутреннее отторжение карательного воспитания, именно этого момента суда, настолько сильно во мне, что я никогда не смогу наказывать детей.

Внутри меня много лет зияет глубокая черная яма, когда мне под ногти ввинчивают и ввинчивают обвинения, вымогают раскаяние, дожимают упреками. В этой яме тебе никто не верит, в тебя никто не верит. Не верят в лучшее в тебе, в способность слышать, самой извлекать уроки, в то, что ты, в конце концов, хорошая, в мой свет внутри – в это не верят.

Но сейчас я уже взрослая, зубастая, дерусь и не падаю, кто бы ни кричал мне в лицо: «Как не стыдно!» И никогда, никогда, никогда не толкну туда детей.

Многовековой лед над правом чувствовать и выражать треснул, и в тайных интернетовских хныках и в публичных признаниях люди стали о чувствах говорить и чувства выражать. Против этого новшества борется жандармерия убеждений об «эмоциональной распущенности», «позитивном мышлении» и «самоконтроле».

Бессмысленность этой войны в том, что она опять проваливается в дуализм: «подавлять – выражать». Все уже знают, что подавлять плохо, нездорово и губительно. Выражать – чревато, невоспитанно и «пропаганда». Но этот дуализм – обман.

Есть, по крайней мере, третий путь: проживать эмоцию внутри, направляя ее энергию на свет. Внутренний свет, который в момент яркой эмоции, как вспышка, освещает всю эту нашу паутину – убеждения, раны, крючки, боль. Когда я чувствую, как у меня холодеют руки или сжимается горло, как распирает от радости грудную клетку или в отчаянии горбится спина, я бережно беру эту могучую силу и смотрю внутрь себя – вот такой: ссутулившейся или сжавшейся, сверкающей или сбившейся с дыхания – и проживаю минуты глубочайшего единения. Как будто мне становится, как на ладошке, видно все внутри: конечная моя человечность и ее неизбежность, и нагромождение всего – и кривого, и прекрасного, – и мельтешение ума, и крики убеждений.

Как-то на одной встрече меня спросили: «А что вы делаете, когда испытываете боль или обиду?» Да ничего. Живу в них. Проживаю их честно. Но я очень хорошо знаю, что это – эмоции и не они мною управляют. Я их проживаю, как проживают грозу и холода. Не меняя ценностей, убеждений и принципов.

С этой точки зрения я с симпатией отношусь к выражению эмоций, даже некошерному. Ничего нельзя сделать, пока они подавлены и запрещены. Чтобы научиться от них питаться, а не разрушаться, нужно сначала их узнать, а чтобы узнать, нужно увидеть, а чтобы увидеть – перестать их прятать от себя. Поэтому да, эмоциональный выброс не всегда приятен окружающим или эффективен социально, но это просто начало пути.

Когда появляется спокойствие в присутствии эмоций, когда ты всю эту гоп-компанию знаешь в лицо, появляется возможность пересмотреть убеждения.

Чувства важны, жутко полезны и на удивление эффективны. Сила чувствовать – великая, сподвигающая, наполняющая сила, и чем честнее и зорче мы к ней, тем уважительнее и бережнее она к нам.

Для открытости чувств нужна смелость.

Когда мы открываемся в отношениях, мы демонстрируем риск, мужество, готовность принимать последствия.

Когда мы делимся опытом слабости, унижения, сомнений, мы обретаем право говорить, мы возвращаем себе голос, силу, позицию. Мы больше не боимся сказать.

Слабость осознанная, высказанная бесстрашно, предъявленная смело, превращается в силу. Такой парадокс.

Я отношусь к тем, кто видит благо в «нытье». Кавычки здесь не случайны. Вижу благо в праве любого человека жаловаться, горевать, обвинять, выплескивать негатив и т. д. Я вижу в этом переходный этап, без которого иногда нельзя обрести хотя бы капельку силы, чтобы появилась ответственность за свою жизнь.

И я вижу благо в группах и местах, где можно просто пожаловаться, без купюр. Именно потому, что это этап «напоить, накормить и в баньке попарить».

И я не вижу блага в клеймении «позиции жертвы». Может быть, там и есть позиция жертвы и вот это все, но пока ее не принять с бережностью и пониманием, не появится возможности напоить эту черную дыру, в которой весь мир против, виноват и ты лишь листок на ветру.

Именно принятие нас как есть, ноющими или огрызающимися, может наполнить силой настолько, чтобы однажды хватило ресурса сказать: «Со мной так нельзя».

Чтобы родилась ответственность.

Не та, которую у нас путают с виной, а та, которая – Свобода. Свобода совершать собственный выбор, управлять своей жизнью, решать за себя. Что бы ни случилось, у меня есть эта возможность, способность – дать свой ответ на произошедшее. Сделать вывод. Изменить. Измениться. Промолчать. Вступить в бой. Иными словами – решить. Это моя свобода, право и способность принимать решения о своей жизни, даже если я далеко не все в ней контролирую.

«Мне сейчас ужасно одиноко и нужна поддержка» – это не уязвимости пост.

«Мне так страшно, что ничего не получится» – это не уязвимости пост.

«Я запуталась и не справляюсь» – это не уязвимости пост.

«Я так устала и хочу просто лежать и смотреть в стену, и кажется, что все зря» – это не уязвимости пост.

Это посты силы и смелости, посты бойцов, посты выживающих.

А вот другие посты:

«Стыдно, если женщина после 30 распускается и не следит за собой, я вот до сих пор влезаю в тот же размер, что в 20 лет!»

«Вместо того, чтобы ныть, надо было замуж за нормального мужика выходить и детей от него рожать, а то сами таких выбрали, а теперь типа бедненькие».

«Я реально не понимаю, зачем тащить ребенка в ресторан, чтобы потом там вываливать свои телеса и его кормить при всех, почему нельзя посидеть дома, ребенок не так долго такой маленький».

«Почему я должна терпеть этих увечных со слюнями рядом со мной, мне неприятно на них смотреть».

«Ну если ты реально жирная, зачем так одеваться, все же видно, и такой фасон не идет вообще, стыдобища».

Вот это реально уязвимости посты.

Вся подноготная маленького, хрупкого, скорчившегося от страха существа вопит сквозь них.

Самое вредное, что я вижу в современном распространении психологии, – это потеря этапов. Мы каждый день читаем еще более просветленных и стремимся быть как они. Спокойными, мудрыми, смелыми, независимыми, успешными. И нам кажется, что стоит только решить такими быть, как мы такими станем. Но нет, так это не работает, это будет просто игра. На каком бы этапе в какой бы части жизни мы сейчас ни были, единственное, что стоит делать, – быть там и искать смысл.