Ася - Шум

Примерно в это же время в квартиру напротив перевезли его бабушку, за которой я ухаживала, а его мам, с которой мы прекрасно ладили, платила мне деньги за гарантию ежедневного кормления и еженедельной влажной уборки. Конечно я отказывалась от денег, но она категорически настаивала. В общем, ещё один небольшой источник дохода. Я полностью погрузилась в семейную жизнь, стала больше заниматься домом, меньше ездила к Соне. Переклеивала обои, потом закрашивала всё это, а он приходил и каждый раз удивлялся. Но мне не нравилось, что в строительные магазины я ездила сама и в продуктовые тоже. Я предлагала поехать вместе, на что услышала «у тебя что нет денег на такси?» И сказать, что их нет я не могла, это бы унизило меня, и сказать, что есть, тоже не могла. Я вообще не любила с ним обсуждать финансовую сторону. Ведь каждый раз приходилось врать, а к этому моменту мне поднадоели все эти игры. Поэтому я просто молчала. Молчала и слушала, молчала и проглатывала. Он не раз мне говорил, что я стала как домохозяйка, что мне нужно идти гулять. А я не умела гулять, я не знала, как от этого можно получить удовольствие, просто от прогулки, также, как гуляет он. Просто идти по городу и получать кайф? Как это, вот если иди по городу и что –то сладкое жевать, это я могла понять и то, потом нужен туалет. Проще уже дома это делать. Я начала чувствовать себя ущемлённой. Но винила в этом отрицательном чувстве я не мою булимию, а что угодно, только не её. Винила Гошу, за его праздный образ жизни, винила маму, потому что запрещала нам гулять в детстве, и я не привыкла к такому отдыху. И весь этот негатив я проглатывала. Молчала и проглатывала, а потом приезжала к Соне, наедалась, блевала и жизнь снова становилась прекрасной, а после встречи с Борисом и приятелями, так вообще не жизнь, а сказка, ведь были деньги, а на них можно купить много вкусной еды, а ей можно поблевать и почувствовать такую эйфорию, которую не почувствуешь секса, развлечений. Весь свой негатив я неосознанно заедала.

Но обо всех этих негативных эмоциях не было известно Гоше, я не подавала вида, что меня расстраивают некоторые его слова или действия. Напротив, он становился всё ближе ко мне, вёл себя всё более раскрепощённо. Я чувствовала, что мы с ним практически семья. Казалось, чуть-чуть и он сделает мне предложение. Но однажды, когда он в очередной раз попросил меня занять ему деньги, я не выдержала. Я больше не могла мириться с этим чувством унижения. Это уже не тот успешный музыкант, что был год назад, я перестала им восхищаться. Он не хотел, чтобы я приходила на его концерты, что было очень важно для меня, мне надоело читать в sms «есть пару тысяч на карте?» и видеть, что он тем самым унижается перед девушкой. Как ему не стыдно просить у меня деньги, ведь это же он мужчина и он, по идеи, должен мне помогать финансово, а не я его, в конце концов, я эти деньги я заработала не самым приятным способом. И тут же чувство вины. И как мне не стыдно было зарабатывать деньги таким способом, приезжать после встреч к нему, ложиться спать, есть за одним столом? Все эти отрицательные эмоции привели меня к решению – уйти от него. Мне надоело скрывать свою булимию, проще было это делать, если бы я жила у Сони, надоело скрывать, что я курю, надоело врать. Сказать правду я не могла и поэтому, решила уйти. Я ходила в сомнениях ещё пару дней, переживала, ведь он всё ещё не мог находиться один из-за своей болезни (панические атаки). В этом доме его однажды уже бросил родной человек – его мама, а теперь брошу я? Но дальше я так не могла. Мучаясь от этих мыслей, я параллельно шила ему жакет для очередного концерта, на котором он не хотел меня видеть, не помню, как он это объяснил. И вот наступил тот решающий вечер, когда он уедет выступать, а я могла спокойно собрать вещи, не беспокоясь, что он вернётся раньше времени. Он уже собрал все инструменты, я затонировала неровности на его лице, да, артисты иногда наносят макияж перед выступлениями, он примерил жакет, я слегка его ушила, у порога, как всегда, сказала пока, попрощалась взглядом, и, трясущимися руками закрыла дверь. Быстро собрала вещи, вызвала такси и в последний раз осмотрела квартиру. Я приехала к Соне, не предупредив её. Рассказала обо всём, она меня выслушала, и мы спокойно легли спать, но перед этим я добавила его в чёрный список и включила режим полёта. На следующее утро у Сони на телефоне было много сообщений, много пропущенных, я убрала его из черного списка. Мы с сестрой поехали гулять в торговый центр. На выходе, мне позвонил Гоша, спрашивал, что случилась, а я просто сказала «Гоша, я ушла».

–В чём проблема? Всё же было хорошо

–Не всё хорошо

–Что не так? Я тебя обидел? Я думал умру этой ночью. Мне давно не было так страшно. Я словил такой приступ, ты себе представить не можешь. Не делай так больше, пожалуйста. Почему ты ушла?

–Ты сказал, что я колхозница, помнишь? Это обидно.

–Я сказал это неделю назад, ты серьёзно? Я имел в виду селянку, в хорошем смысле, ты же знаешь, я никогда не обижу тебя

–Да, знаю.

–Мне было очень больно. Ты бросила меня также, как и бросала меня моя мать. Я пережил этот кошмар опять.

–Извини, не подумала об этом.

–Ты приняла решение. От меня теперь ничего не зависит, поживём раздельно неделю, а там посмотрим.

–Хорошо.

На протяжении всего диалога я снова чувствовала вину, неприязнь к себе, жалость к нему. Я ощущала, будто бы бросила ребёнка одного выживать в этом жестоком мире. Мне было плохо, хотя и не хотелось портить прогулку, поэтому я неосознанно сделала вид, будто всё хорошо, и я не переживаю по этому поводу. Мы продолжили гулять, потом поели, я поблевала, как всегда, и поехали домой. Мне было невыносимо грустно. Я плакала, говорила, какой он замечательный, лежала на диване и много плакала. Я не вставала с дивана целую неделю, только однажды пришлось съездить на встречу, этого я отменить никак не могла. А потом приехала и снова, плакала, щелкала семечки на диване и смотрела разные видео на YouTube. Мне даже пропал аппетит, чего не было года 4. Я ела семекчки и вырывала ими. Тогда я начала интересоваться, может кто-то ещё придумал такой же способ худеть и начала изучать тему булимии. Одним утром, снова написал Гоша «Ты же ведь понимаешь, в глубине души, что это конец, что мы не будем больше вместе, не через неделю, никогда». После этого sms весь мир будто рухнул. Я поняла, что я наделала, что я потеряла и в тот момент на ум приходили только самые хорошие воспоминания. От осознания потери близкого человека стало невыносимо. Снова дрожь в руках, тахикардия, которая развилась из-за булимии, паника и страх. Я ничего не ответила. Время близилось к полуночи, я быстро надела первое, что попалось в руки, это оказалась помятая рубашка и мини-юбка сестры, вызвала такси и пошла в магазин за самым дешевым вином, ведь все деньги мы с сестрой потратили на еду и вещи. По дороге я поняла, что мне не хватает денег на такси и мне пришлось оставить паспорт под залог у таксиста, ведь я в любом случае должна была поговорить с ним. Я поднялась, постучалась в дверь, он не был рад моему визиту.