Клу Маданес - Тайное значение денег

Духовность редко служит темой разговора среди тех, кто пытается регулировать нашу экономическую деятельность. В социальных науках эта тема также отсутствует — возможно, благодаря влиянию фрейдистских идей. Фрейд отверг религию, поскольку та призывала к подавлению человека, в результате чего некоторые из нас перестали ощущать, насколько важна в человеческой жизни духовность. Однако если мы хотим понять самих себя, необходимо прислушиваться не только к нашей животной природе, но и к нашим духовным побуждениям.

В прошлом соотношение между нашими духовными обязательствами и материальными желаниями регулировала организованная религия. По мере того, как духовность переставала быть важным элементом нашего «я», наше самоощущение все в большей степени стало определяться материальными вожделениями, алчностью и пагубными пристрастия. Равновесие оказалось нарушенным, и материальные побуждения вышли из-под контроля.

Сегодня деньги — главное отражение материального мира, того «низменного» мира, корни которого уходят в физические потребности нашего тела, в вожделения и страхи. Духовность же — это отражение наших лучших свойств, способности жалеть других, «высшего» мира поисков смысла жизни, стремления к единству и общности.

Человек — создание двойственное, материализм и духовность в нем сосуществуют. Борьба между этими двумя сторонами человеческой природы отражается в трудах всех великих духовных вождей, учивших, что основой духовности должна являться нормальная жизнь в материальном мире. В частности, буддисты, христиане и иудаисты разработали нормы, регулирующие экономическую деятельность таким образом, чтобы каждый стремился удовлетворять не только свои собственные нужды, но и нужды сообщества. Таковы идея «среднего пути» в буддизме, представление о любви к ближнему в христианстве и мицва [2]в иудаизме. Всю историю человечества можно рассматривать как историю борьбы между силами эгоистического материализма и голосом справедливости и жалости.

Из этого следует, что деньги тоже могут быть одним из элементов, делающих возможными проявления духовности. Они позволяют нам сострадать, воздавать должное, «любить ближнего своего». Однако погоня за деньгами ради эгоистических целей противоречит духовным ценностям. Где проходит грань между любовью к себе и любовью к другим? Ответ на этот вопрос означает разрешение дилеммы нашей двойственной природы.

Мысль о том, что по мере удовлетворения наших желаний они не ослабевают, на первый взгляд, кажется противоречащей здравому смыслу. Однако кто может утверждать, что огорчение от неудовлетворенного острого желания отправиться в отпуск на горнолыжный курорт окажется слабее мук голода? Вероятно, так уж устроен человек: как только удовлетворяются его главные жизненные потребности, тут же появляются новые.

По-видимому, мы не только стремимся удовлетворять наши желания, но еще и создаем новые объекты вожделений. В книге «Общество процветания» экономист Джон Кеннет Гэлбрейт указывает, что этот аспект нашего экономического устройства — один из главных факторов, отличающих его от всех других экономических систем, известных в истории. «Невозможно выступать в защиту производства как средства удовлетворения потребностей, если это производство создает новые потребности, — пишет он. — Производство всего лишь заполняет пустоту, которую само же и создает… Именно процесс удовлетворения потребностей рождает новые потребности… Тот, кто настаивает на важном значении производства для удовлетворения этих потребностей, — не кто иной как наблюдатель, восхваляющий белку за ее старания обогнать колесо, которое она сама же и раскручивает».

Далее Гэлбрейт говорит, что экономисты не сумели обратить должного внимания на то, какое значение имеет в наше время данный процесс создания потребностей. Все еще считается, что потребности возникают сами по себе, и экономисты по-прежнему, не испытывая никаких сомнений, изыскивают средства удовлетворения этих потребностей. Он утверждает, что из-за такой своей слепоты экономисты уподобляются «благотворителю, которого давным-давно убедили, что в городских больницах не хватает мест. Он по-прежнему выпрашивает у прохожих деньги на открытие новых мест в больницах, не желая замечать, что городской врач ловко сшибает пешеходов своим автомобилем, чтобы больничные койки не пустовали».

Создавая новые потребности, мы рождаем и новые конфликты. В романе Стивена Кинга «Предметы первой необходимости» демон приезжает в маленький городок в штате Мэн и открывает магазин. Он торгует вещами, специально созданными, чтобы удовлетворять тайные подспудные вожделения всех жителей городка. Каждый из горожан сразу понимает, что тот или иной предмет предназначен для удовлетворения его острой потребности, даже если та вообще не существовала, пока он не взглянул на предмет. Один из персонажей романа видит удочку — в точности такую же, какая была у его любимого отца. Другая обнаруживает портрет Элвиса Пресли, доводящий ее до вершин блаженства, близких к оргазму. Азартный игрок покупает игрушку, предсказывающую, какая лошадь победит на скачках. Брать деньги за все эти предметы демон отказывается. Он предпочитает «торговаться». Однако такая торговля приводит к тому, что жизнь каждого человека подвергается опасности, и он теряет все, что имел.

Демон Кинга создает предметы первой необходимости, подобно «демонам» Гэлбрейта, рождающим искусственные потребности. Однако настоящие демоны — это не дьявол и не фабрики, создающие вещи, которые возбуждают у нас желания, неведомые нам, до тех пор, пока мы не узнаем о существовании этих вещей. Демоны живут в нас самих; они олицетворяют вожделения, не поддающиеся контролю, жажду удовлетворения потребностей, а их удовлетворение, в свою очередь, порождает новую жажду.

В сегодняшнем обществе в качестве разменной монеты, служащей удовлетворению всех этих вожделений, выступают деньги — энергия, движущая миром. В жажде денег находят свое отражение желание иметь «порше» (именно «порше», а не просто автомобиль, на котором можно ездить); потребность обладать загородным домом (именно загородным домом, а не просто крышей над головой); потребность лакомиться пирожными и сластями (а не просто утоление голода). Жажда денег — искусственная потребность, которая олицетворяет все остальные искусственные потребности — быть стройной и красивой, а не просто здоровой и сильной; быть влиятельным и вызывать восхищение, а не просто иметь хорошую работу; потребность глубокомысленно общаться, а не просто приятно проводить время.