Диана Балыко - Секс начинается с головы. 15 техник НЛП для обольстителей и обольстительниц

Все очень просто. Этот человек великолепно калибровал. Он всегда точно знал – что нужно Женщине. Причем к каждой пассии он относился именно так – не как к женщине, а как к Женщине. За небольшое время знакомства он точно определял ее психотип: одной был необходим «хозяин», ей хотелось бы почувствовать себя рабыней, «Анжеликой», другая хотела сама быть «госпожой» и управлять рабами, третьей нравилась роль маленькой девочки, дочки, кому-то хотелось просто любви, ласки, нежности и поддержки…

Казанова четко все это понимал и калибровал. Что же он делал потом? Он ПОДСТРАИВАЛСЯ и идеально честно играл то, что хотели женщины и чего от него ждали женщины. Эта техника одинаково хорошо работает как с женщинами, так и с мужчинами.

Что делают в наше время «охотницы за головами»? Мы имеем в виду успешных «охотниц». Они четко знают, что не хватает потенциальной жертве, калибруют его и подстраиваются, давая (хотя бы на первых порах) именно то, что нужно именно данному мужчине. А дальше умная женщина берет инициативу в свои руки и будет «вести» мужчину так, что он этого даже не заметит.

Так что же такое подстройка?

Наша цель в том, чтобы тот человек, на которого мы обратили внимание, не просто заметил нас, но заметил с очень благожелательным отношением. Нужно сделать так, чтобы у собеседника возникло впечатление, что он давно с нами знаком, испытывает к нам чувство глубокой симпатии и, может быть, даже влюбленности. В НЛП есть понятие «раппорт». Этот термин пришел в нейролингвистическое программирование из гипноза. И обозначает он, что пациент находится в полном контакте с гипнотизером, беспрекословно выполняет его инструкции, не замечая окружающего.

В XX веке в Аризоне, в городке Феникс, жил гениальнейший гипнотизер нашего времени Милтон Эриксон. Биография Эриксона легко превращается в «Повесть временных лет о настоящем волшебнике», где Гарри Поттер просто отдыхает. Эта повесть о простом деревенском парне, сделавшем себя наперекор нелегкой судьбе, – и рассказ о подлинном интеллигенте, не боявшемся искать и находить.

За прочерком между годом рождения и годом смерти – оптимизм обреченного, захотевшего стать счастливым. Доктор Эриксон, существенную часть жизни прикованный к инвалидному креслу, был главой большой семьи, отцом восьмерых детей. Особо важно, что он не стал мрачным героем, который только и делает, что преодолевает. «Сталь» не «закалялась». В судьбе Эриксона было больше «можно», чем «нужно».

От рождения он был лишен цветоощущения. Различал только пурпурный цвет. Кроме того, он не различал звуки по высоте. В детстве страдал дизлексией – нарушением процесса чтения. В 17 лет перенес полиомиелит и был полностью парализован. Двигаться могли только глаза. Врачи считали, что он не выживет.

В это же время в семье Эриксонов родилась девочка. И ко времени, когда Милтона парализовало, она только-только училась ходить. А так как Эриксону нечего было делать, как только смотреть, он внимательно наблюдал за тем, как годовалый ребенок учится ходить.

Первым делом нужно ухватиться за что-то и, подтянувшись, выпрямиться. Затем, рано или поздно, совсем случайно (такой случай со всеми приключается) вы обнаруживаете, что можете частично перенести вес на ногу. Затем выясняется, что колено подогнулось – и вы шлепаетесь. Тогда вы снова подтягиваетесь и пытаетесь встать на другую ногу, но и это колено подгибается. Еще немало времени пройдет, прежде чем вы научитесь распределять вес на обе ноги и не скрещивать их, потому что на скрещенные ноги не встанешь. Надо научиться расставлять ноги как можно шире. Но когда вы выпрямите колени, ваше тело опять вас подведет – вы прогнетесь в тазу.

Потребуется изрядное время и усилия, чтобы научиться выпрямлять колени, расставлять ноги, держать прямо таз и все это – ухватившись за край манежа. У вас четыре точки опоры – две ноги и две руки.

А что произойдет, если вы поднимете эту руку? Вы шлепнетесь на мягкое место. Это большой труд – научиться поднимать эту руку, и еще больший труд – вытягивать руку вперед, потому что тело следует за рукой. Потом вы двигаете рукой так и эдак. Нужно научиться удерживать равновесие при любом положении руки.

Потом вы учитесь управлять другой рукой, а затем надо научиться координировать движения рук с движениями головы, плеч и всего тела. И, наконец, вы стоите, и обе руки свободны.

Теперь скажите, как вы встаете на одну ногу? Это сложнейшая задача, потому что, когда вы пытаетесь сделать это в первый раз, вы забываете держать колени и таз прямо – и шлепаетесь. Через какое-то время вам удается переносить весь ваш вес на одну ногу, и вы выставляете другую вперед, центр тяжести в результате перемещается – и вы падаете. Вы еще долго учитесь выставлять одну ногу вперед. Наконец, вы делаете первый шаг, и, право, это выходит у вас весьма недурно. Тогда вы делаете этой же ногой второй шаг, но уже не так удачно, затем третий и опускаетесь на пол. Придется еще немало потрудиться, чтобы научиться топать правой, левой, правой, левой, правой, левой.

Все вы умеете ходить, хотя совершенно не представляете, как это делается.

Именно так работает НЛП. Энэлпэер наблюдает за поведением (в любой области!) интересующего его человека и «срисовывает», а потом пошагово структурирует, удаляя все лишнее, эту модель. Когда успешная модель зафиксирована, ее можно и нужно проверить эмпирически.

В 1967 году Милтон перенес еще один приступ полиомиелита, после которого уже до конца жизни был прикован к инвалидному креслу.

Одно из проявлений его незаурядной натуры состояло в гениальном умении пользоваться даром жизни. В преклонных годах он страдал от многих недугов. Мучили постоянные головные боли – результат осложнений после полиомиелита. Почти не действовала правая рука, левая тоже была ограничена в движениях. Только половина диафрагмы была подвижна, губы частично парализованы, язык смещен. Он не мог пользоваться вставными зубами.

Но он сумел развить голос – основной инструмент своей работы – и очень гордился тем, что мог владеть речью. Однако со временем и речь его стала глухой и невнятной. Видимо, поэтому он говорил так медленно и размеренно. Создавалось впечатление, что он взвешивает каждое слово.

Болезнь разрушала его организм, Эриксон упорно с ней боролся – прежде всего умением радоваться каждой минуте отпущенной ему жизни. Всех, кто встречался с ним, поражала неординарность его личности. Это был очень живой и веселый человек.