Дэн Миллмэн - Двенадцать врат просветленной повседневности

Ибо управлять им – можно научиться, контролировать же сами мысли – никогда. Опытные медитаторы достигают состояния глубокого покоя всего лишь потому, что лишают мысли своего внимания – но сам мыслительный поток не иссякает.

У людей с воображением, как правило, дела обстоят хорошо. Нам нетрудно представить «мирное небо» над головой в разгар гнетущего скандала. Но на сколько нас хватит, вот в сём вопрос.

Сложите руки перевёрнутой лодочкой и погрузите в воду. Угомонённые мысли – как тот воздух, что «заперт» под водной гладью вашими ладонями: чуть руки дрогнут – и из-под них взмывает стайка пузырьков. Счёт дыхания, молитва, повторение мантры создают одномоментную концентрацию на одной мысли, вытесняя все другие. Но лишь внимание дрогнет – и мысли «всплывают» на поверхность.

Популярные сегодня стратегии позитивного мышления, как и иные методы успокоения ума, основаны более на утопичных чаяниях, нежели на реалистичном понимании. Нет смысла контролировать мысли – надо лишь не позволять им контролировать вас .

Посему хочу вам предложить самое радикальное решение проблем ума: оставьте его в покое. Помиритесь с ним. Примите таким, какой он есть. Нет никакой необходимости упорядочивать, успокаивать или что-либо ещё с ним вытворять.

Ум – что лающий пёс. Кому он мешает? «Собака лает, караван идёт» – говорили на Востоке. В конце концов, молчаливый, замкнутый в себе пёс – это даже подозрительно: а вдруг он бешеный?

Лучше сосредоточьтесь на том, – под звонкий лай ума, – что делаете в данный момент. И дайте мыслям быть самими собой: добрые, глупые, быстрые, мелочные, злые – пусть всё остаётся как есть. А вы продолжаёте заниматься своим делом. Это и есть высшая форма медитации. [14]

Почему мы так стремимся обуздать свой ум? Не потому ли что боимся его? Точнее, того, что к нам через него приходит? Чёрные, тягостные, порочные, запретные, мерзкие мысли то и дело лезут в голову, искушая и гнетя.

Освобождение от этих страхов даётся осознанием трёх фактов:

1. Мысли – лишь игра светотени на белом экране сознания. Они могут, как и кадры фильма, спроецированные на киноэкран, вызывать смех и слёзы, но сущностно, как говорят буддисты, они пусты, иллюзорны.

2. Не в нашей воле управлять мыслью. Но вниманием – целиком и полностью.

3. В ответе ли тогда человек за свои мысли? По большому счёту, они такие же его , как и облака в небе у него над головой. Но вот за свой отклик на мысли – да, именно он всецело ответствен (по крайней мере, укради вы магазинный зонтик, суд не примет во внимание вашу отговорку, что небо в тот день затянуло тучами и намечался сильный дождь).

Как-то воскресным утром я выехал на свою обычную велосипедную прогулку. Двигаясь по извилистой лесной тропинке, я наслаждался лесными красотами. Но затем, будто ненароком, в памяти всплыл недавний эпизод: дискуссия, перерастающая в ярый спор, с одним моим давним знакомцем.

Мысли об этом исподволь завладели вниманием, я вовлёкся в былой спор, возобновляя диалог с приятелем, от лица которого (по причине его отсутствия) сам же себе и перечил, – и мир вокруг померк. Я машинально прокрутил педалями почти полмили, прежде чем, спохватившись, осознал, что произошло, и оглянулся вокруг. Землю устилал изумрудный травяной ковёр, над головой колыхался купол трепетной листвы, вдоль пешеходной дорожки журчал кристальный ручеёк. Погружённый в свои мысли, я пропустил и лазурь небес, видневшихся за редколесьем, и снопы солнечных лучей, бьющих сквозь зелень крон. Я потерял, но, спохватившись, вновь обрёл красоту происходящего.

Изберите объектом своего внимания мир. Это и есть ежесекундная практика медитации, рождающая повседневную просветлённость.

Ум, как я уже говорил, в чём-то очень похож на телевизор, а мысли – на воспроизводимые им образы и звуки. В той степени, в какой программа каналов этого внутреннего «телика» – тут тебе и драма, и водевиль, и (для желающих) стрельба с погонями – влияет на наши чувства и поступки, все мы – малость сумасшедшие.

В отличие от настоящего телевизора, штепсель которого всегда можно выдернуть из розетки (или же, бывает и такое, самого его выбросить в окошко), мы не в состоянии отключить трансляцию своих ментальных каналов – но ведь ничто не мешает оторвать от них взгляд и, фигурально выражаясь, выйти погулять на солнышке. Чем меньше сидишь, «уткнувшись» в свои мысли, тем больше замечаешь мир вокруг, начинаешь испытывать чистую осознанность. Становишься этой осознанностью. Суждения, мнения, интерпретации и ассоциации продолжают возникать в поле сознания, но теперь ясно видишь их суть, не путаешь с Реальностью.

Моя способность концентрироваться стала интенсивно развиваться с одиннадцати лет, когда я познал своего рода медитацию воина. На протяжении десятка лет я ежедневно практиковал её по меньшей мере по три часа в день. Она называлась гимнастика .

Ставка здесь – ваша физическая сохранность, а порой и жизнь. Когда вращаешься на перекладине, взлетаешь ввысь над батутом, соскакиваешь в сложном прыжке с колец – отвлечение внимания может стоить намного дороже, чем просто уменьшенный за погрешность исполнения балл.

Когда я стал тренером гимнастики в Стэнфордском университете, мои коллеги не могли понять, каким образом за считанные годы нашей команде удалось подняться от нижних строчек спортивного рейтинга до места одной из ведущих команд страны. Как-то во время соревнования ко мне подошёл знакомый тренер и напрямую спросил, не медитируют ли мои ребята перед выступлениями. «Нет, – ответил я. – Они медитируют во время выступлений».

Если регулярно медитировать, то непременно настанет час, когда постигнешь сущность ума, оставив заядлое обыкновение отождествляться с его содержимым. С этого момента ты свободен сам выбирать свой жизненный путь.

Но даже медитация может стать бессмысленной привычкой. Сидение с прямой спиной и повторение мантры не должно стать пожизненным приговором. Конечно, этим можно регулярно пользоваться для балансировки организма в противовес горячке деловых буден. Но сама сидячая медитация – упражнение для новичков. Как только постигаешь то, что жизнь предуготовила всем нам постичь, – каждый её миг становится практикой медитации.

Некоторые, садясь медитировать, просто отлетают в «страну Фантазию». Нет, разумеется, ничего страшного в том, чтобы на некое время погрузиться в тихие грёзы, – но тогда так и надо себе сказать: сейчас у меня полчаса практики мечтательности. Медитация же требует бдения, внимания, дабы мягко отпускать мысль так, как отпускаешь рыбку в речку. Она ведь без воды не может – так не лучше ли иметь действительно живое мышление?