Наталия Белопольская - Такие неformatные дети

У матери Романа, когда она узнала, в чем обвиняют ее сына, случился инфаркт, и она попала в больницу. Любимая девушка не пожелала разговаривать с ним даже по телефону.

«Все это слишком ужасно», – сказала она.

Тем временем Зину отвезли на консультацию к гинекологу. По заключению врача, Зина еще не имела половых контактов. Заключение врача и содержание Зининых рассказов взаимно исключали друг друга. Зина призналась следователю, что все выдумала. Романа освободили.

В детстве Рома был крепким и здоровым мальчиком и всегда любил спорт. Его родители сами увлекались спортом и сына с малых лет приобщали: катались на лыжах, коньках, играли в волейбол и в футбол.

Роман окончил спортивную школу и поступил в педагогический институт на отделение физической культуры и спорта. На пятом курсе он устроился работать. Сначала работал в школе учителем, а потом ему предложили работу в детском доме. Детский дом находился недалеко, платить обещали больше, чем в школе. Но на Романа повлияло то, что работа в детском доме показалась ему гораздо более важной, значимой, чем в обычной школе. Ну, представьте, какое уважение к учителю физкультуры в школе? Все дети могут заниматься спортом в различных секциях, а уроки физкультуры, особенно если они по расписанию идут перед контрольной, считаются лишней нагрузкой. В детском доме у ребят не было родителей, то есть даже если они и были теоретически, то никаким спортом со своими детьми они, как правило, не занимались.

Уроки физкультуры воспитанники детского дома любили и ценили. Особенно мальчишки, с которыми Роман охотно оставался после уроков поиграть в футбол. Они и соревнования проводили!

После освобождения из-под стражи учитель физкультуры Роман Евгеньевич, молодой веселый парень, уволился из детского дома. Он сказал, что, несмотря на то, что его оправдали, ему тяжело смотреть в лицо как воспитанникам, так и учителям. И он вообще не может видеть Зину.

Роман пошел устраиваться учителем физкультуры в колледж, сначала его собирались взять. Но потом директор колледжа стал наводить справки… и Роману отказал.

– Не знаю, не знаю, – озабоченно сказал директор колледжа Роману. С такой темной некрасивой историей… Как же это вы умудрились, молодой человек? Нет, извините, я вас взять не могу. Не могу рисковать…

Примерно так же сложилась ситуация и в средней школе. Там директор сказала, что мол «дыма без огня не бывает…» И если кто-то из родителей учеников узнает, что учителя физкультуры обвиняли в изнасиловании, будут большие неприятности.

Со своей девушкой Роман расстался, вернее, девушка сказала, что не хочет больше встречаться с Романом. Что-то разладилось в их отношениях после того случая. А наладить потом так и не удалось.

Ромина мама вскоре после этой истории умерла. Она, конечно, успела узнать, что Романа освободили и что он не виновен. Но спустя короткое время у нее случился второй инфаркт, и она умерла.

Бывший учитель физкультуры Роман Евгеньевич сильно изменился. Он уже совсем не походил на того жизнерадостного парня, каким я видела его раньше.

Роман нашел себе работу продавца довольно далеко от своего дома и от детского дома, в котором раньше работал. Во время нашей последней встречи он заявил, что не любит детей, особенно девочек. И особенно девочек старше пяти лет…

А Зина осталась в детском доме. Все как-то на удивление быстро забыли об этой истории. Или постарались забыть. Нет, конечно, с Зиной беседовали. И в милиции, и врач, и директор школы.

Но о чем тут можно долго говорить? Ничего ведь не было. Ну, нафантазировал подросток…

И потом Зина обещала, что это не повторится. Она раскаялась!

Честно говоря, все в детском доме были рады, что все обошлось.

Впереди был конец полугодия, вот, что по-настоящему важно для детей!

Но мне все же хотелось встретиться с Зиной еще раз. Я позвонила Валерии Павловне.

Директору детского дома не особенно понравилась моя просьба.

– Зачем ворошить прошлое? – сказала она. – Все же обошлось. Зина нормально учится, нормально себя ведет. Знаете, недавно ее навещала мать. Зина потом сама ко мне приходила, рассказывала. Она была очень рада. У нее ведь, помните, отец какой-то подонок, напугал ее в детстве, что-то там было… на сексуальную тему. Вот, видимо, на девочку это потом и повлияло. А сейчас у нас нет к ней претензий.

Весной я сама позвонила Роману Евгеньевичу. Оказалось, что он поменял квартиру и живет теперь в другом районе.

Я предложила Роману работу преподавателя физкультуры в детском санатории. Он невесело рассмеялся.

– Да ни за что, – сказал двадцатичетырехлетний Роман Евгеньевич. Мне того случая на всю жизнь хватит. Представляете, я от девчонок своего возраста теперь шарахаюсь, а уж подростков просто избегаю. Подружился на работе с одним парнем и как-то рассказал ему свою историю. Так, представляете, он общаться со мной перестал.

Поехал к родственникам повидаться, так там дядька мой выпил и заявил, что это я свою мать раньше времени свел в могилу, «когда девчонку изнасиловал». Это вы можете вообразить?

А ведь меня просто оговорили! Оговор, оказывается, это страшная сила…

Может быть, я могу чем-то вам помочь? – спросила я Романа в конце нашего разговора.

– Да нет, – ответил он. – Спасибо, мне достаточно того, что вы мне верите и помните, как все было на самом деле… Я сам со всем справлюсь, только вот с детьми работать больше никогда не буду. Знаете, сейчас такие настали времена, что и с мальчиками работать опасно, обвинят вдруг в гомосексуализме, если среди мальчиков найдется такой Зин на мою голову…

Солидный, известный в своих кругах психотерапевт был серьезно озабочен. Его сын, веселый смышленый девятилетний мальчуган, уже неоднократно был уличен в краже. Доктор Соколов пребывал в некоторой растерянности. Сначала он бодро начал применять в общении с сыном различные психотерапевтические приемы, потом малость его побил, потом пожалел. Потом свозил на прием к знакомому детскому психиатру с вопросом: не клептомания ли это?

Психиатр сказал, что клептомании не находит, но сын, Сережа, продолжал воровать.

Доктор Соколов был сильно подавлен. Он верил в себя как в специалиста и считал себя хорошим отцом. Виктор Алексеевич Соколов размышлял, стоит ли обращаться за помощью к психологам. Честно говоря, он не очень-то им доверял, предпочитая иметь дело со специалистами, имеющими медицинское, а не психологическое образование. Но следовало что-то предпринять. Проблема стремительно разрасталась. Виктор Алексеевич с женой жили в ежедневном страхе: что и где их сын украдет на этот раз.

Ох, как трудно было психотерапевту Соколову обратиться к неизвестному ему психологу и спросить: «Вы не знаете, почему мой сын ворует?»