Хорхе Букай - Истории для размышлений

Что это было? Короткое замыкание в работающем телевизоре или включенных светильниках в зале… вылетевшая из камина искра? Но случилось так, что занавески загорелись и огонь быстро добрался до деревянной лестницы, ведущей в спальню.

От дыма, просочившегося через дверь, малыш закашлялся и проснулся. Не раздумывая, Панчо вскочил с постели и попытался открыть дверь. Надавил на засов, но не смог.

Если бы ему это удалось, то и он, и его грудной братик через несколько минут погибли бы в бушующем пламени.

Панчо закричал, позвал няню, но никто не ответил на его крики о помощи. Тогда он подбежал к телефону, чтобы набрать номер своей матери, но он был отключен.

Панчо понял, что теперь только он сам должен найти выход и спасти себя и своего братика. Он попытался открыть окно, за которым был карниз, но его маленьким рукам было не под силу открыть задвижку. Но даже если бы ему это удалось, ему пришлось бы преодолеть еще и проволочную защитную решетку, которую установили его родители.

Когда пожарные потушили огонь, все говорили только об ОДНОМ:

— Как мог такой маленький ребенок разбить окно и сломать решетку вешалкой?

— Как ему удалось запихнуть младенца в рюкзак?

— Как ему удалось пройти по карнизу с таким грузом и спуститься по дереву?

— Как им удалось спастись?

Старый начальник пожарной команды, мудрый и уважаемый человек, ответил им:

— Панчито был один… некому было ему сказать, что он не сможет.

Я родился сегодня на рассвете,

прожил свое детство этим утром

и около полудня

уже встретил свое отрочество.

И меня не пугает то,

что время проходит так быстро.

Меня лишь немного беспокоит мысль,

что, возможно, завтра

я стану

слишком старым

и не смогу доделать то, что еще не закончил.

В этом городе не было людей, как во всех остальных городах планеты.

В нем жили колодцы. Живые колодцы… Но все равно — колодцы.

Колодцы отличались друг от друга не только месторасположением, но и закраиной (краем, который связывал их с внешним миром).

Некоторые колодцы были роскошные, с закраиной из мрамора и драгоценных металлов; были колодцы поскромнее — из кирпича и древесины, были и просто бедные, ничем не отделанные отверстия в земле.

Общение жителей — из уст в уста — ничем не отличалось от общепринятого, только здесь это называлось «от закраины к закраине», и вести быстро распространялись от одного конца города к другому.

И вот однажды в городе возникла «новая мода», наверняка занесенная сюда из одной из деревушек населенной людьми.

Она гласила, что каждое уважающее себя живое существо должно больше заботиться о своем внутреннем содержании, чем о внешнем виде.

И колодцы начали наполнять себя разными предметами.

Одни выбирали для украшения, золотые монеты и драгоценные камни.

Другие, попрактичней, наполнялись мебелью и бытовыми приборами.

Были и те, которые предпочли искусство, и заполняли свое пространство картинами, концертными роялями, кто-то выбирал постмодернистские скульптуры.

И, наконец, интеллектуалы. Их выбор — книги, идеологические манифесты и специализированные журналы.

Прошло время.

Многие колодцы уже были наполнены до отказа, и в них больше ничего не помещалось.

Колодцы были с разнообразными характерами и темпераментом. Некоторые довольствовались уже имеющимся, другие же думали, что им нужно что-то предпринять, чтобы продолжить наполняться — мир же такой разнообразный и всегда найдется то, чего у тебя пока еще нет… а хочется, чтобы было.

Один из них решил опередить всех. Вместо того чтобы избавиться от некоторых вещей, он решил расширить свою территорию.

Через некоторое время и у него появились последователи. Колодцы всеми силами стремились расшириться, чтобы было больше места для новинок. Как-то один совсем маленький колодец, находящийся далеко от центра города, заметил, что его товарищи чрезмерно вытягиваются, меняя свои привычные границы. Он подумал, что если так будет продолжаться, то края разных колодцев смешаются и они потеряют свою индивидуальность…

Может быть, именно тогда ему и пришло в голову, что есть другой способ увеличить свои возможности — расти не вширь, а вглубь. Стать глубже, а не шире. Но тогда он сообразил, что нужно освободиться от всего того, что у него есть, так как все его содержимое препятствовало бы этой затее. Если он хочет стать глубже, надо избавиться от всего старого…

Сначала он страшно испугался пустоты. Но так как другой возможности не было, он решился на это.

Освободившись от всего, колодец становился все глубже и глубже, в то время как остальные присваивали себе то, от чего он избавился…

А колодец, который становился глубже, однажды обнаружил кое-что, что его сильно удивило. Глубоко-глубоко, очень глубоко… Он обнаружил воду!

Никогда раньше ни один колодец не находил воды.

Колодец оправился от изумления и принялся играть с водой. Он брызгался, увлажняя свои стены, и, наконец, доигрался до того, что выплеснул воду наружу.

Город знал только дождевую воду, но этого не хватало, чтобы город был зеленый и цветущий. Вот почему земля вокруг колодца, ожив от воды, начала просыпаться.

Из дремавших в ней семян выросла трава, клевер, цветы. Появились слабенькие стебельки, которые потом превратились в деревья…

Жизнь заиграла красками вокруг этого колодца, и его стали называть «Цветник».

Все спрашивали, как он добился такого чуда.

— Никакое это не чудо, — отвечал Цветник, — ищите внутри себя, в глубине.

Многие захотели последовать примеру Цветника, но как только узнавали, что для этого необходимо избавиться от всего, тотчас же отказывались от этой идеи. И продолжали расширяться и дальше наполняться различными вещами.

На другом конце города еще один колодец все же решил пойти на риск и выкинуть все, что имел…

И начал расти вглубь…

И он тоже нашел воду…

И когда он поделился ей с землей вокруг себя, в поселке появился второй зеленый оазис…

— Что ты будешь делать, если вода закончится? — спрашивали его.

— Я не знаю, что тогда будет, — отвечал он. — Но сейчас — чем больше воды я черпаю, тем больше ее становится.

Шло время. Через несколько месяцев пришло великое открытие. Как водится почти случайно.

Оба колодца поняли, что вода, которую они нашли на дне, была общей…