М Осорина - Секретный мир детей в пространстве мира взрослых

Дети пяти-семи лет относятся к своей «сокровищнице» с трепетом: это действительно нечто очень личностно значимое и связанное с потаенными душевными переживаниями — сокровенное. Этим не хвастаются перед другими, как бывает с коллекциями более старших детей. Показ «сокровищ» даже самым близким людям — родителям — своего рода таинство. Оно чаще происходит по инициативе заинтересованных родителей, которым хочется приобщиться к потаенным ценностям своих детей. Ребенок уступает их желаниям, но при этом внимательно и ревниво следит за реакцией взрослых — не дай Бог, они как-то принизят или недооценят то, что так дорого ребенку.

Но обычно ребенок предпочитает общаться со своими «сокровищами» наедине, чтобы никто не мешал: рассматривает их, любуется, фантазирует.

Дети воспринимают свои «сокровища» очень чувственно, им нравится сама плоть этих вещиц: насыщенные цвета, переливающиеся оттенками в глубине, необычная форма, особенно ее изгибы, гладкость, блеск, малый размер, позволяющий полностью спрятать предмет в кулаке — как бы внутри себя, своей собственной плоти.

Практически во всех девчоночьих «сокровищницах» есть объект, напоминающий магический кристалл. По рассказам моих пожилых информантов, у русских девочек среднего класса в конце XIX — начале ХХ века это были, например, маленькие граненые яички из цветного стекла. У советских девочек 50-х годов, к поколению которых принадлежу и я, ту же роль исполняли осколки цветных стекол или флакончиков из-под духов. В те времена было модно делать цветные вставки в сложный переплет окон веранд на даче, и все дети летом охотились за обрезками и осколками вишневых, желтых и темно-синих стекол, сквозь которые потом смотрели на белый свет, и хранили их, увозя самые мелкие в город для «сокровищниц». Зимой они становились источником ностальгических воспоминаний о прекрасном лете. Много воды утекло с тех пор, времена переменились, но и теперь найти красивый осколок парфюмерного пузырька — радостное событие для большинства маленьких девочек.

Подчеркнем слово «найти»: шёл-шёл и нашёл — наткнулся, наступил, увидел под ногами лежащий, ожидающий тебя дар судьбы, неожиданный, но желанный сюрприз. А ведь как просто можно было бы получить сразу много осколков и выбрать из них лучшие, если взять и специально разбить какой-нибудь флакон с помойки. Но этого никогда не делают даже те дети, которые живут рядом с залежами потенциальных «сокровищ», например, недалеко от свалки парфюмерной фабрики. Ведь это нечестный, искусственный способ добычи того, что должно прийти к ребенку совершенно, другим, естественным путем — в виде случайной встречи.

Здесь ребенок отвергает в себе волюнтаристское стремление самостоятельно добыть желаемое ради того, чтобы осуществилась другая, видимо, более ценная для него возможность обретения чудесного дара.

Надежда на нечаянную радость, на получение даров, которые судьба время от времени посылает человеку ни за что, просто так, от своих щедрот, — это один из главных принципов интуитивной жизненной философии детей, который прослеживается и во многих других ситуациях. Он поддерживает в ребенке веру в благодать жизни и желание жить дальше. Такой настрой вносит в человеческое бытие элемент радостного ожидания, делает жизнь интересной, полной маленьких чудес.

(Удивительно, что великую жизненную роль нечаянной радости можно проследить на разных этапах эволюционной лестницы обитателей Земли.

Так, Карен Прайор, известная американская исследовательница поведения животных и специалистка по их дрессировке, пишет о том, как важно для обучаемого животного иногда получать куш. Куш — это очень привлекательное и крупное разовое вознаграждение, которое обучаемый получает как неожиданный дар, а не как очередную плату за хорошую работу. Получение куша резко поднимает настроение животного и его желание быть активным и стараться выполнять очередные задания человека. Особенно вдохновляюще куш действует на усталых и разуверившихся в своих силах животных, у которых долго не получалось то или иное упражнение)

Тот же детский принцип, но уже исповедуемый в виде осознанной мировоззренческой концепции, мы находим у верующих взрослых людей. Как и дети, они ставят на первое место не своенравие промышляющего для себя человека, а промысел Бога о человеке, когда Всеблагой, Всемогущий Промыслитель сам посылает человеку все по-настоящему необходимое. У взрослых этот принцип кратко суммируется в формуле «Бог пошлет».

Ребенка и верующего взрослого здесь роднит общее убеждение в исходной любви Творца мира к человеку и его обязательном отклике на нужды человека.

В ситуациях с находками на улице также обращает на себя внимание типичное для детей сочетание полярных установок. Как мы говорили в предыдущей главе, это, с одной стороны, базовая потребность в устойчивости, неизменности, константности мира, в котором живет ребенок, а с другой стороны, страстная любовь к неожиданностям и чудесам. Правда, присмотревшись к детям внимательнее, можно заметить, что, именно будучи уверенными в первом, они готовы воспринимать второе.

Итак, что же такое «сокровищница», чем она отличается от веточек и железок, завернутых в лопух? Лопух — это предтеча «сокровищницы». А «сокровищница» — это, в буквальном и в переносном смысле слова, вместилище личных ценностей ребенка.

В материальном плане, это особая закрытая емкость, недоступная другим людям, где хранятся мелкие предметы, найденные или полученные в подарок ребенком, т. е. принадлежащие лично ему и воспринимаемые им как ценности.

В душевном плане, в каждом из предметов «сокровищницы» материализованы дорогие для ребенка переживания, воспоминания, фантазии. Ребенок периодически оживляет их, общаясь со своими «сокровищами» как с магическими предметами. Каждый из этих предметов становится, для ребенка маленьким самостоятельным миром. Можно сказать, что «сокровища» являются овеществленными душевными ценностями ребенка — материализованным инфантильным прообразом той сокровенной части души, где человек хранит самое главное.

Детская «сокровищница» существует в течение нескольких лет, а потом незаметно исчезает. Много позже некоторые люди обнаруживают остатки своих детских «сокровищ» случайно сохранившимися среди других домашних мелочей — в шкатулках с пуговицами, значками, старинными монетами, — тогда они вызывают смутные, удивительные воспоминания. У других людей все пропадает бесследно и забывается начисто, как будто ничего и не было.

После шести-семи лет появляется новый тип детского собирательства — коллекционирование. Коллекция существует вначале параллельно «сокровищнице», а потом постепенно замещает ее. Различия между ними заложены в принципах объединения материала.