Пиаже Жан - Речь и мышление ребенка

Надо ли поэтому допустить первое появление подразумеваемого противоречия в 7—8 лет и не нужно ли думать, что это отношение существует фактически с самых первых шагов интеллектуальной жизни ребенка?

При исследовании употребления слова «но» у детей от 3 до 7 лет замечаешь, что оно еще чрезвычайно рудиментарно. Вот наудачу несколько значений этого слова, причем мы вовсе не претендуем на то, чтобы перечислить все случаи, и не хотим стеснять себя точной классификацией.

Прежде всего «но», особенно у маленьких, означает попросту удивление перед тем, чего ребенок не ожидал, и по отношению к направлению его мысли в данный момент:

Дан (3 г. 6 м.). «Но почему он сломал твой [карандаш] ?», «Но почему они [два товарища] поднимаются наверх [на третий этаж] ?», « [Пытаясь повесить передник] Но как это зацепляется?», «Но эти [лодки] не идут хорошо?» и т. д.

Короче, в этих случаях — а они самые многочисленные — о противоречии не стоит и говорить. Однако «но» здесь нельзя заменить на «хотя» попросту потому, что здесь нет причинной или логической связи: «но» не означает даже противоположности между двумя объективными моментами. Имеется только удивление или противоречие с тем, чего ожидали.

Более развитой формой является «но», обозначающее простое противоречие, причем это противоречие не составляет еще исключения из причинных или логических связей Так что «но» равняется здесь «и не»:

Дан (3 г. 6 м.). «Он делает гимнастику — Но не ритмическую », «Теперь это не твердое — Но то твердое ».

Эти два значения, впрочем, еще так мало отмежевались от простого соположения, что иногда ребенок употребляет слова «и» и «но» вместе одновременно:

Дель (6 л.). «Почему, когда дождь идет в Женеве, но нет дождя в Нионе?»

Более точно употребление слова «но» в возражении: «но» служит, чтобы придать возражению интеллектуальный характер, или просто вытекает из деятельности, которой занят ребенок. В этих двух новых случаях, как и в предшествующих, слово «но» не равняется еще «все-таки» или «хотя».

Возражения неинтеллектуального характера «Ну, так положи ее [ложку] в другой магазин — Но там уже есть одна », (получив приказание петь): «Но я никогда не учился, мама не учила меня этому ».

Возражения интеллектуального характера « Почему здесь две нитки? — Для того чтобы это крепко держалось — Но почему нет двух ниток тут? »

Короче, единственные случаи, в которых «но» действительно указывает подразумеваемые противоречия, — те, в которых «но» находится не в начале, а в середине фразы и, кроме того, такой фразы, которая может быть истолкована как содержащая причинную, логическую или психологическую связь. До 6 лет мы не встретили подобной фразы, и всего лишь два примера, которые мы нашли между 6 и 8 годами, далеко не однозначны:

Лев (6 л. 6 м.). « [Солнца] они круглые, но у них нет глаз, один рот»; «Это торчит, но это неправильно».

Можно заменить эти два «но» при помощи «хотя» («Это правильно, хотя это и торчит»). Но ясно, что противоречие в подобных примерах остается еще в значительной степени подразумеваемым. Однако мы нашли всего два примера у 6-летних детей (ни одного в возрасте младше этого). Значит, лучше считать временем появления подразумеваемого противоречия тот возраст, когда «все-таки» начинает употребляться (в смысле наречия) и становится понятным. Это слово, как мы видели, появляется у Льва в 6 лет (ни одного раза у Пи), но, в общем, оно становится понятным только к 7 годам.

Мы часто замечали во время нашего анкетного обследования, имевшего предметом причинность, что детям до 7—8 лет трудно вскрыть даже элементарное противоречие и они имеют тенденцию систематически заменять «но» на «и» или на «и потом».

Например, Лео (7 л.) говорит нам о тенях, которые мы отбрасываем, когда ходим: «А ночью они тоже бывают? — Их делают, и потом [но] их не видно, потому что ночь ».

Следовательно, только к 7 годам противоречие бывает понятно, и дети им оперируют не в ясно выраженной форме, соответствующей «хотя», но в форме подразумеваемой, обозначаемой «все-таки», употребляемой в смысле наречия, или некоторыми «но» (как в уже цитированном примере, где соединены оба слова: «Все вернулись, но мадемуазель Л. все-таки выйдет»). Какими факторами следует объяснить появление этого понимания в 7 лет? В настоящее время мы об этом ничего не знаем. Однако естественно возникает одна гипотеза. Мы видели, что противоречие, или, по крайней мере, явно выраженное противоречие, вытекает из ощущения некоего исключения из общего правила. При помощи каких же операций ум доходит до осознания этих правил, и в особенности до чувства исключения? При помощи того, что логики называют логическим сложением и умножением [75] См. определение этих терминов в главе IV, § 2. . Возьмем выражение: «Ветер — неживое существо, но он все-таки двигается». Для представления этой мысли в такой форме нужно, чтобы ребенок дошел до мысли, что все живые существа двигаются, но что не все существа, которые двигаются, обязательно живые. Так что нужно, чтобы он понимал жизнь как результат логического умножения или взаимодействия движения с другими признаками (фактом питания и т. д.). Другими словами, чтобы быть живым существом, нужно в одно время и двигаться, и кормиться и т. д. — такова должна быть мысль ребенка.

Как мы установили раньше и как мы это увидим снова (глава IV, § 2), ребенок до 10—11 лет не способен систематически оперировать логическим умножением, иначе говоря, понимать альтернативы, противоположения, разъединения и т. д. хотя бы в плане вербальной мысли (например, в тесте: «Если это животное обладает длинными ушами, то это осел или мул. Если у него толстый хвост, то это мул или лошадь. Так вот, у него длинные уши и толстый хвост: что это такое?»). Данный факт и объясняет сразу же и то, что общие предложения не употребляются ребенком до названного возраста (ибо рассматриваемые предложения являются результатом логического сложения и умножения), и то, что явно выраженное противоречие тоже не возникает ранее этого возраста (раз противоречие является исключением из правила либо, если предпочесть нашу новую терминологию, логическим умножением, или интерференцией между данным правилом и каким-либо иным). Но с 7—8 лет ребенок становится способным в плане конкретной мысли к элементарному логическому сложению и умножению. Большая часть случаев неспособности к логическому умножению, которые мы дадим в главе IV, предшествует этому возрасту в том, например, что касается детских определений. Лишь в возрасте 7—8 лет ребенок начинает избегать противоречия с самим собой, а отсюда, как только появляются первые случаи логического умножения в конкретном плане, а не в плане вербальном, подразумеваемое противоречие становится возможным. Таким образом, можно хотя бы представить себе синхронизм, который мы стараемся установить. Что касается психологических факторов, которые объясняют появление логического умножения, то мы изучим их позднее.