Константин Банников - Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии

Так, жанр армейских фольклоризмов стал органической частью национальной культуры в России второй половины ХХ в., а также многих других культур советского пространства. И это явление культурной трансформации конституирует вызревший внутри тоталитарного общества конфликт двух правовых систем — официальной и народной правды.

Современная армейская действительность дает нам еще один яркий пример трансформации правового поля в армии, а именно феномен прагматичной эксплуатации самой идеи безумия, как средства выхода из правового пространства.

Одним из распространенных средств уклонения призывной молодежи от принудительной воинской службы в российской армии конца XX — начала XXI века является симуляция психических заболеваний, как это популярно называется, — "косить под дурака". Но также все чаще мы сталкиваемся с ситуациями, когда психиатры обследуют на предмет вменяемости не только призывников, но и командиров высоких рангов, которые таким образом стремятся уйти от ответственности за совершенные на службе преступления. И те, и другие имеют шанс встретиться в коридоре одного сумасшедшего дома, фактически оставаясь здоровыми людьми. На рубеже тысячелетий сумасшедший дом стал символом отношения трезвомыслящего человека к воинской службе и убежищем для крайних категорий военнослужащих — призывников, не желающих добросовестно служить, и командиров, не способных конструктивно руководить своими подразделениями.

Эксплуатация абсурда в наиболее законченном виде совершается в армейском фольклоре, целый пласт которого получил название "армейские маразмы". Сущность "армейского маразма", как явления культуры, не исчерпывается правовым аспектом. В нем звучит тональность постмодернизма. Тексты "армейских маразмов" показательны своей структурой, которую образуют пересекающиеся и абсурдно сочетающиеся смыслы: "от забора до обеда", "здесь вам не тут", "кто не все, того накажем" и т. д. В единице текста происходит трансформация реальности. Абсурд в этих произведениях сюрреалистичен. Он открывает ресурс внутреннего динамизма, благодаря чему "армейский маразм" в гражданском обществе стал предметом эстетического переживания, а в самой армии — средством достижения психологической независимости. Эстетика абсурда в армии связана со специфической этикой межличностных отношений. Абсурд, возведенный в этико-эстетический принцип, расширяет границы реальности и выводит всех участников социальных отношений за пределы их ограниченного, подавленного, униженного существования и, тем самым, восстанавливает утраченную смысловую многомерность бытия. Таким образом, абсурд из средства подавления гражданской личности в армии превращается в средство воссоздания ее внутренней свободы.

"Дембель" для солдата-срочника — не столько механизм демобилизации, сколько мировоззренческая категория, включающая в себя и социальный статус, и состояние сознания, и систему ценностей, и этико-эстетическую парадигму. Идея дембеля аккумулирует целый комплекс стереотипов, установок и коллективных усилий, направленных на должное оформление перехода старослужащего в "мир иной", представляют собой целую индустрию по материализации архетипов сознания в эстетических формах.

"Эстетические формы" — это атрибуты, без которых полноценный дембель не мыслит свою демобилизацию. При их изготовлении обычно руководствуются образцами, созданными предыдущими поколениями дембелей, но приветствуется и любая инновация. Соответственно, эстетическое оформление акта демобилизации — это и простор для фантазии, и форма самовыражения личности, и средство бессознательного протеста против армейской унификации.

Все предметное окружение, как и все формы самовыражения в этот период, приобретают новое звучание — они получают характеристику "дембельских": "дембельский альбом", "дембельская парадка", "дембельская шапка", "дембельский чемодан", "дембельский [денежный] перевод", "дембельские часы", "дембельский поезд", "дембельская песня" и т. д.

Чем полнее перечень атрибутов, тем "круче" дембель. Основные атрибуты — это, конечно, "парадка" ("дембельский камуфляж" и т. п. — у праздничного облачения много названий). Но любопытно, что и некоторые другие детали представляются ключевыми, и без них дембель слегка теряет лицо. К таким атрибутам в некоторых частях относятся наручные часы. Часы отбирались у духов (им же нельзя думать про время) и отдавались дембелям.

Не важно, каким образом человек завладеет часами, важно, чтобы это были именно "духовские" часы. У меня самого часы не отбирали, но однажды ночью меня разбудил какой-то неизвестный мне дембель из другого подразделения и долго уговаривал отдать, а потом даже продать ему мои ничем не примечательные часы, апеллируя именно к престижной стороне дела. Отказ вызвал искренне горестное восклицание: "Ну, как же мне на дембель без часов".

Кроме часов, считалось стильным идти на дембель не с чемоданом, а с дипломатом, в котором должен лежать "дембельский альбом".

Данный предмет материализует все доминантные отношения в форме летописи, иллюстрированной комиксами и фотографиями.

Сегодня некоторые полиграфические предприятия поставили производство дембельских альбомов на поток. Ныне их можно купить в книжных магазинах. Но это все-таки ширпотреб, не пользующийся (по отзывам продавцов), большим спросом. Настоящий альбом изготавливается вручную от страниц до винтов, которыми они скрепляются. Ведь структура его отдельных элементов альбома, и технология изготовления направлены на материализацию общей идеи дембеля. Семиотика дембельского альбома — это семиотика "книги бытия".

Из плотного картона вырезаются 24 листа, по числу месяцев жизни, потраченных на армию. Они покрываются черной тушью, в знак траура — дембель оплакивает это безрадостное время. Листы покрываются лаком, на котором можно сделать цветное напыление, наклеить аппликации, металлические виньетки и т. п. В эти виньетки вклеивают фотографии, рядом пишут тексты как сентиментальные, так и агрессивные, переписывая друг у друга набор стандартных и "глубокомысленных" изречений, пошлых рифм и неумных острот. Листы перекладываются кальками с графическими комиксами всех стадий доминантных отношений.

Обложку альбома изготавливают из чего придется, того, что смогут достать. Часто это бархат, который просят прислать из дома, или покупают в магазинах. Особо выдающиеся индивиды отрезают куски от сценического занавеса в клубе. Популярны в силу своего смыслового значения обложки из шинельного сукна или камуфляжной ткани, которыми обтягиваются две доски. Все это скрепляется специально изготовленными винтами.