Кен Уилбер - Око духа. Интегральное видение для слегка сдвинувшегося мира

Из дюжины основных направлений в изучении сознания, о которых я упомянул в этом тексте, квантовые подходы — на мой взгляд, единственные, не имеющие в настоящем убедительных доказательств, и когда я говорю, что они могут быть включены в интегральную теорию сознания, я просто оставляю открытой возможность того, что, в конце концов, они могут оказаться стоящими. В книге «Глаза в глаза» я рассматриваю различные интерпретации квантовой механики и ее возможной роли в изучении сознания, и я не буду повторять это обсуждение, а лишь скажу, что до сих пор теоретические выводы (например, о том, что интенциональность «схлопывает» волновую функцию) основывались на крайне умозрительных концепциях, которые большинство самих физиков считают весьма сомнительными*.

________________ * Речь идет о так называемой «проблеме измерения» в квантовой физике. Из-за принципа неопределенности Гейзенберга невозможно знать точное состояние квантовой системы в любой момент времени — оно может быть описано лишь в виде вероятности (например, уравнением Шредингера). Согласно этому уравнению, квантовый объект существует в виде распределения вероятностей (волновой функции), то есть как бы во всех возможных состояниях. При взаимодействии с макроскопическим измерительным прибором волна вероятности «схлопывается», и прибор фиксирует «собственное» состояние квантового объекта, зависящее от экспериментальной обстановки. Поскольку эксперимент планирует и проводит человек, который считывает и интерпретирует показания прибора, Юджин Вигнер предположил, что коллапс волновой функции определяется сознанием наблюдателя. Эту проблему иллюстрирует замечательный (и забавный) мысленный эксперимент, известный как «кошка Шредингера». ( Прим. ред. )

________________

Главная проблема этих подходов, на мой взгляд, заключается в том, что они пытаются разрешать дуализм субъекта/объекта на том уровне, где он не может быть разрешен; как я предположил выше, эта проблема разрешается лишь в постформальном развитии, и никакое количество формальных высказываний не позволяет ни на шаг продвинуться к такому разрешению. Тем не менее, это все равно плодотворная линия исследования, хотя бы только из-за того, что демонстрируют ее неудачи; а в более позитивном плане она могла бы помочь в объяснении некоторых взаимодействий между биологической интенциональностью и материей.

Все эти подходы сосредоточиваются на индивиде. Однако культурные подходы к сознанию указывают, что индивидуальное сознание не появляется и не может появиться само по себе. Все субъективные события всегда уже носят интерсубъективный характер. Не существует личного языка; не существует автономного сознания (за исключением духа-как-духа, который все равно не индивидуален). Сами слова, которыми мы с вами сейчас совместно пользуемся, не были изобретены вами или мной, не были созданы вами или мной, не исходят исключительно из моего или вашего сознания. Скорее, мы с вами просто находимся в огромном интерсубъективном мировом пространстве, в котором мы живем и двигаемся, в котором происходит наше бытие. Это культурное мировое пространство (Нижний Левый сектор) оказывает воздействие на саму структуру, форму, чувство и тон вашего и моего сознания, и ни одна теория, игнорирующая это важнейшее измерение, не может быть полной.

Точно так же дело обстоит и с социальными науками : материальные аспекты коммуникации, технико-экономическая база и социальная система в объективном смысле также оказывают глубокое влияние на контуры сознания, формируя окончательный продукт. Три ступени познания под руководством критериев пропозиционной истины и функционального соответствия выявляют эти социальные детерминанты на каждом из их уровней. Разумеется, узкий марксистский подход давно дискредитирован (именно потому, что он выходит за рамки своих полномочий, сводя все секторы к Нижнему Правому); однако момент истины исторического материализма состоит в том, что способы производства оказывают глубокое и определяющее влияние на актуальное содержание индивидуального сознания, и, значит, понимание этих социальных детерминант абсолютно важно для интегральной теории сознания.

Я надеюсь, что этот набросок, при всей его краткости, тем не менее, достаточен для описания широких контуров методологии интегральной теории сознания, и что он в достаточной степени показывает неадекватность любых подходов, кроме всесторонних. Интегральный подход одновременно прослеживает каждый уровень каждого сектора в его собственном контексте, а затем отмечает корреляции между ними. Это методология феноменологического и - одновременного прослеживания различных линий и уровней в каждом из секторов с последующей корреляцией их всеобщих взаимоотношений, без каких бы то ни было попыток сведения любого из них к другим.

Таким образом, как я упоминал выше, интегральный подход к сознанию включает в себя два широких направления: одно связано с «одновременным отслеживание» событий во «всесекторном, всеуровневом» пространстве; второе заключается во внутренней трансформации самих исследователей. (Это интегральная модель, которую я также называю «Уилбер-IV».) И каждый из дюжины подходов, которые я перечислил в этом тексте, находит свое важное и незаменимое место не как эклектика, а как неотъемлемый аспект холонического Космоса. Расширенное обсуждение этих тем содержится в работе Wilber, «An Integral Theory of Consciousness», Journal of Conscious Studies.

41989, стр. 173.

51994, p. ix, курсив его.

Один Вкус — в восточных духовных традициях, присущая просветленному состоянию способность видеть единую Основу во всем многообразии явленного мира. ( Прим. ред. )

6Макдермот критикует меня за некоторые полемические примечания в «Поле, экологии, духовности». По ряду причин я действительно решил, что в некоторых случаях требовалась определенная полемическая позиция. После консультаций с несколькими редакторами, издателями и коллегами я решил включить в текст несколько примечаний в полемическом/юмористическом тоне, содержащих острую критику в адрес девяти или десяти теоретиков (из нескольких сотен, обсуждаемых в книге). Эти теоретики сами нередко используют полемический и, в некоторых случаях, даже язвительный стиль. Они вызывающе осуждают целые культуры и цивилизации или занимаются беспощадным избиением мужского пола, или, без всякой иронии, провозглашают, что лишь они обладают новой парадигмой. Те, кто не соглашаются с ними, часто подвергаются жестокому унижению. В этих примечаниях я просто решил обратиться к их аргументам, используя толику их собственного полемического лекарства.