Леонид Гозман - Психология симпатий

Сначала всех ребят разбивали на две команды, и несколько дней шло благоустройство лагеря. Через какое-то время замеры показали, что большинство ребят настроены дружелюбно по отношению к своей команде. Тогда ситуацию резко изменили так, что вчерашние друзья становятся конкурентами. Обе команды начинают жить в ситуации острейшего соперничества, соревнования во всем — кто лучше споет, кто быстрее пробежит, кто чище уберет. Победителей на общем собрании награждали, побежденных высмеивали. Через несколько дней конкуренция достигла апогея, 98% мальчиков хотели дружить только с членами своей команды, хотя еще вчера все было наоборот.

Психологи попытались снять агрессию — создали возможность общения. Но одна команда тут же насолила другой.

Тогда предприняли иную попытку — из представителей обеих команд составили сборную по бейсболу и провели встречу с мальчиками соседнего городка. Агрессия между командами временно затихла, но вылилась в агрессию против мальчиков из соседнего городка, как бы переадресовалась.

Тогда пошли на хитрость: сказали, что сломалась машина, которая регулярно привозила в лагерь воду. Надо было вытащить машину из кювета. Поехала сначала одна команда и вернулась ни с чем. Их противники тоже ничего не добились. Ехать вместе мальчики отказались.

На следующий день ввели суточную норму воды. Наконец представители враждующих команд, повинуясь жестокой необходимости, согласились сообща вытащить машину из кювета, но поставили условие: поедут в разных автобусах. И поехали. Трудились мальчики целый день, устали и, самое главное, выполнили свою задачу (автомобиль вообще-то и сам мог бы выехать на шоссе, мнимая авария была поводом спровоцировать недругов на совместное дело). Возвращались домой все уже в одном автобусе, но заметили это, уже подъезжая к лагерю.

Так и в дальнейшем, для снятия агрессии в коллективе руководители лагеря прибегали к этому надежному способу: включить всех ребят в совместную работу, направленную на достижение общих полезных результатов.

Но для нас значима не только сама по себе ситуация, в которой мы оказываемся. Важно и то, какой характер носит наше общение. Это тоже немаловажный фактор для возникновения симпатий. Ведь общение — всегда взаимодействие. Книга Карнеги, о которой мы уже говорили, провозглашает: делайте человеку добро, и вы ему понравитесь, делайте ему приятное для того, чтобы и он испытал к вам расположение. О том, что наши симпатия и антипатия зависят от того, как складываются наши взаимодействия с человеком, говорили с древности. Аристотель, например, отмечал, что люди любят тех, кто о них заботится. Спиноза считал, что симпатия — это хорошее отношение плюс внешнее выражение его.

Как же в действительности проявляется эта «забота», это выражение добрых чувств? Чаще всего — в словах: комплимент, похвала, одобрение. Однако тут же возникает вопрос — отчего мы хвалим человека: оттого, что он хороший, или оттого, что нам приятно хвалить его, и чем больше мы его одобряем, тем больше он нам нравится? Проверили это следующим образом.

Объявили о проведении платного психологического эксперимента. Участников разбили на три группы. После того как эксперимент завершился, к одной группе обратился помощник экспериментатора с просьбой не брать гонорар, так как фонд исследований исчерпан и гонорар платит экспериментатор из своего кармана. К другой группе с такой же просьбой обратился сам экспериментатор. Участники эксперимента и в том и в другом случае отказались от денег. Третья группа, как и положено, получила гонорар. Проведенные замеры показали, что наибольшую симпатию к экспериментатору испытывали те, к кому он лично обратился с просьбой не брать вознаграждение. Впоследствии варьировались размеры гонорара — оказалось, наибольшую симпатию к исследователям испытывали те, кто пожертвовал большей суммой. Деньги, кстати, были впоследствии выплачены всем участникам.

Таким образом, тот, кто делает добро ближнему, испытывает к нему большую симпатию, чем тот, кто ничем для него не пожертвовал. Тот, кто хвалит, лучше относится к собеседнику, чем тот, кого хвалят.

Немного перефразируя Карнеги, скажем: если вы хотите понравиться человеку — убедите его в том, что он сделал вам добро. Это наблюдение, возможно, в какой-то мере объясняет феномен родительской любви, большую привязанность родителей к детям, чем детей к родителям. Забота о малышах, страх за их здоровье, все трудности воспитания — удел отцов и матерей, дети же, любя родителей, не предпринимали объективно таких усилий. Только когда родители приближаются к очень преклонному возрасту, может установиться некое «равновесие».

Знание этой психологической закономерности, выявленной в экспериментальном порядке, так же как и знание других закономерностей, может помочь каждому из нас и в обычном общении. Например, для того, чтобы нормализовать отношения, скажем, в семье. Хорошо, когда климат в семье способствует участию всех членов в труде для общего блага, когда доля вклада каждого определена и каждый член семьи знает, что не только обязан другим своим комфортом и благополучием, но и лично для каждого делает много полезного.

Важно также, чтобы добро было адресовано конкретно к кому-то. Если человек всем улыбается одинаково, его улыбка на нас сильного впечатления не произведет скорее всего. А вот если он улыбается только нам... Между прочим, с агрессией дело обстоит так же: если нам наступили на ногу в переполненном автобусе — одно дело, неприятно, но, в общем, простительно. Но если на широкой улице кто-то подходит и наступает на ногу — впору звать милицию.

На возникновение симпатии влияет также социальный контекст. Например, если нас попросят разменять две копейки на улице или подсказать дорогу, мы едва ли воспримем такую просьбу как нечто из ряда вон выходящее — дело-то самое обычное. Замечено, что в разных культурах, даже в разных субкультурах одной культуры, отношение к одному и тому же поступку может быть неодинаковым.

В ходе эксперимента люди были поставлены в не слишком приятную ситуацию: не успевали сдать книги в библиотеку. С просьбой сдать за них книги они обращались к тем, кто оказывался рядом. Часть испытуемых принадлежали к студенческой среде, часто пользовавшейся библиотекой, часть — были люди весьма далекие от академической среды. Все книги были добросовестно сданы. Но выяснилось, что степень симпатии к тем, кто сдавал книги за другого, была неодинакова. В то время как студенты не испытывали большой признательности к человеку, сдавшему за него книги, тот, кто редко заглядывал в библиотеку, считал себя обязанным сделать ответное одолжение.