Джей Хейли - Что такое психотерапия

В прошлом многие супервизоры знали, как быть философами, но не знали, как научить своих подопечных эффективно работать. Теперь мы дожили до момента, когда супервизор обязан знать, что делать, — или же решаться на смелые попытки. Преподаваемый терапевтический подход и процедуры, которым обучают в тренинговой программе, должны соответствовать друг другу. Когда терапия предполагала инсайт и была нацелена на бессознательное, про супервизию можно было сказать то же самое. Теперь, когда терапия становится краткосрочной и активной, применяет разнообразные директивы, подход, используемый при обучении, приобретает те же характеристики. Проблемы обучающихся разрешаются путем изменения их отношений с супервизором, так же как проблемы клиента разрешаются в отношениях с терапевтом. Тем, кто обучает психотерапии, доступны техники краткосрочной терапии. Супервизоры могут использовать подходы, ориентированные на разрешение проблем; они могут сдерживать изменение обучающихся и использовать это сдерживание как способ изменять их, использовать парадоксы и метафоры, предлагать испытания или давать прямые советы и указания. Супервизор может быть столь же активен и директивен, сколь и терапевт, соответствующий современным ожиданиям. Он может давать прямые указания обучающимся, например советовать или выступать в качестве тренера, а если у обучающегося возникает проблема и он «ничего не может с ней поделать», супервизор может использовать непрямые техники, точно так же как и с клиентом, который «не в силах с этим справиться».

Нижеследующий пример из личного опыта иллюстрирует использование парадокса: в программе «живой» супервизии я был супервизором у молодой женщины-терапевта, которая так нервничала, что это мешало ей проводить семейную терапию. Она постоянно боялась сделать ошибку и слишком заботилась о том, что я о ней подумаю. Ее нервозность была очевидна не только мне, но и семье, с которой она работала. Существовала опасность, что из-за ее тревоги клиенты в конце концов потеряют к ней уважение. Она вела себя так, будто была не в силах справиться с собой. Нужно было что-то делать.

Если бы супервизор начал искать и интерпретировать какие-то ее личные причины, стоящие за тревогой, она могла бы встревожиться еще сильнее. Кроме того, если бы ей порекомендовали самой пройти терапию, чтобы разрешить ее проблемы, это никоим образом не помогло бы конкретной семье, с которой она работала, а для меня стало бы просто уклонением от ответственности. Помощь при тщательной подготовке к интервью, казалось, не делала ее спокойнее. Заверения, что она проводит интервью вполне компетентно (что соответствовало действительности), нисколько не уменьшали ее тревогу в терапевтическом кабинете. Она продолжала говорить о своей боязни допустить ошибку — поднять, например, не ту тему, или слишком рано предложить решение, или встать на сторону ребенка против матери и так далее.

Было ясно, что руководство и прямые указания не помогут. Я решил использовать непрямую технику, так же как в работе с клиентами. Непосредственно перед интервью я сказал ей: «Вы беспокоитесь о том, чтобы не наделать ошибок. Я хочу помочь вам справиться с этим беспокойством. Я хочу, чтобы сегодня, во время интервью с семьей, вы сделали три ошибки». Пораженная молодая женщина переспросила: «Три ошибки?» «Да, — сказал я. — Это должны быть особые ошибки. Я хочу, чтобы одна из них была такой, про которую мы оба знали бы, что это ошибка». «Хорошо», — сказала она, записывая. «Я хочу, чтобы вы сделали эту ошибку правильно, — сказал я. — Вторая ошибка должна быть такой, чтобы вы знали, что это ошибка, а я не знал. Это будет ваша личная ошибка. Наконец, я хочу, чтобы вы сделали ошибку, не зная, что это ошибка». Я добавил твердо: «Я хочу, чтобы вы правильно сделали все эти три ошибки». «Хорошо», — сказала она нервно, записывая все эти инструкции, пока семья входила в кабинет с «прозрачным» зеркалом. Молодая женщина провела интервью действительно компетентно, но при этом выглядела задумчивой и озабоченной. Когда она подошла ко мне после интервью, я сурово спросил: «Вы сделали все три ошибки правильно?» «Идите к черту», — сказала девушка и больше уже так не нервничала.

Терапевты, незнакомые с эффективным использованием парадокса, могут удивиться тому, что эта девушка не возразила, что она не смогла бы сделать ошибку, не зная при этом, что это ошибка, или тому, что она не протестовала против использования техники парадокса по отношению к ней самой. Парадокс эффективен на уровне взаимоотношений. Обучающийся, который с раздражением реагирует на супервизора, скорее всего, не станет критиковать его слова. Моя подопечная не могла возразить, что невозможно намеренно сделать ошибку и не знать при этом, что это ошибка. Это значило бы поправлять меня, а она не могла этого делать из-за своих страхов. Если бы она спросила, каким образом она может сделать такую ошибку, я бы сказал ей, что она сама должна придумать как, или, может быть, стал бы объяснять ей, что можно сделать ошибку, не осознавая этого. Если бы она обвинила меня в использовании техники парадокса — чего она не сделала — я бы согласился с этим, и велел бы ей тщательно следовать моим инструкциям, чтобы лучше все это понять.

В использовании парадокса есть два важных аспекта. Во-первых, использовать его нужно с теми, с кем эта техника будет эффективной (парадокс, который я использовал с этой девушкой, мог бы не сработать с другим обучающимся). Во-вторых, само по себе осознание использования парадокса не лишает его эффективности. Иногда клиент говорит: «Вы применяете ко мне технику реверсии». Правильный ответ в данном случае: «Да, кроме всего прочего, я делаю и это». Когда я еще практиковал, мои коллеги могли сказать, например: «У меня есть такой-то симптом, поработай со мной, пожалуйста, в технике парадокса». Если они выполняли мои указания, то парадокс давал положительный эффект, поскольку парадокс работает на уровне взаимоотношений, а не на уровне осознавания.

Супервизоры не слишком хорошо умеют давать обучающимся указания, потому что их самих учили в эпоху недирективных подходов. Например, у обучающегося могут возникнуть трудности в работе с пожилыми женщинами; ему может быть неприятно вести себя с ними в авторитарном стиле. У того же обучающегося может при этом не быть никаких проблем с молодыми женщинами. Супервизор не может просто пожелать, чтобы обучающийся справился со своими трудностями, или порекомендовать ему самому пройти терапию, чтобы разобраться в отношениях с собственной матерью. Научить терапевтов эффективно работать с мужчинами и женщинами любого возраста — работа супервизора. Годами ориентированные на инсайт супервизоры обвиняли обучающихся в эмоциональных проблемах, вместо того чтобы обвинять самих себя в недостаточной готовности к работе с такими трудностями. Это был способ избежать обучения тому, что нужно делать.