Сергей Кондулуков - О любви

Сергей Кондулуков

О любви

T. . . e- Картинке

Посвящаю.

"И ты спрашиваешь, что такое любовь? Это - могучее влечение ко всему, что мы воображаем, чего боимся и на что надеемся вне нас; когда мы обнаруживаем в себе зияющую пустоту неудовлетворенности и стремимся пробудить во всем сущем нечто общее с тем, что испытываем сами. Если мы рассуждаем, то хотим быть понятыми; если предаемся игре воображения, хотим, чтобы воздушные создания нашей фантазии вновь рождались в мозгу другого; если чувствуем, - хотим, чтобы другая душа трепетала в унисон с нашей, чтобы чьи-то глаза загорались нам навстречу, лили свой свет в наши, чтобы губы, пылающие жаркой кровью сердца, не встречали губ ледяных и неподвижных. Вот что такое любовь".

Так писал Шелли Пери Биши о любви.

Так что же такое любовь с точки зрения философа-материалиста?

Это радостное светлое и таинственное чувство, зачастую переходящее в лёгкую грусть о возможно навсегда утраченном.

Этот мрачный и беспощадный зверь, терзающий плоть и душу человека, заставляющий его идти на всё, даже на преступления.

Вспомним Илиаду Гомера. А ведь в ней описываются события Троянской Войны, разгоревшиеся из за любви к прекрасной Елене.

В основе любви лежит лежит Дарвиновский половой отбор и это несомненно. А её движущей силой является тёмное Фрейдовское libido. Но мы не будем всё богатство любви, всё чувственное и духовное богатство любви лишь сводить к сексуально- вульгарной формуле Фрейда,

Суть того, что мы называем любовью, есть, конечно, то, что обычно называют любовью и что воспевается поэтами, - половая любовь с конечною целью полового совокупления.

тем самым, обедняя её подлинно человеческое богатство, лишая её подлинно человеческого содержания.

Даже у низших позвоночных встречается то, что, мы называем любовью. Поистине замечательный случай описывает в своей книге Конрад Лоренц: "Но краснозолотая, одинокая галочка, была в самом деле грустна. И не будет попыткой очеловечить её, сказав, что она была душевно подавлена

Животные, страдающие от психической травмы, обычно молчаливы, но в этом случае ( а я не знаю другого подобного же) птичья печаль находила выход в песне. Сама же песня была понятна даже людям - по крайней мере тем немногим из них, которые понимают по галочьи".

.......................................................................

Но песня одинокой краснозолотой была поистине душераздирающей. Важно не то, как она пела, важно-что она пела. Вся её песня была переполнена обуревавшими её чувствами, вернее одним единственным желанием: чтобы вернулись домой те, кого она утратила. "Киав!"- пела она,- "киав" и опять "киав", с различными модуляциями, в разной тональности, со всеми переходами от нежнейшего пиано до самого безумного фортиссимо. Другие звуки лишь изредка слышались в этом скорбном напеве. "Вернитесь назад, о, вернитесь". Иногда галка прерывала пение и летела в луга, чтобы обследовать окрестности в поисках Золотистозелёного и всех остальных. "Кива!"- снова и снова кричала она, уже всерьёз.

С течением времени эти вспышки страстного ожидания становились реже, и Краснозолотая проводила всё своё время, сидя на флюгере нашей часовой башни и утешаясь тихими песенками. Птица оплакивала Золотистозелёного, свою утраченную любовь. "Подобно статуе Терпения, она сидела здесь, меланхолично и горько улыбаясь"

Вот так Краснозолотой удалось сохранить колонию. Не склонный к чрезмерной сентиментальности, я на этот раз поддался горю птицы. Непрекращающиеся стенания Краснозолотой, доносящиеся с чердачной крыши, побудившей меня вырастить новую партию галчат, которые и дали начало возродившейся альтенбергской колонии. Ради этой страдалицы я воспитал четыре молодых галки и, как только они приобрели способность летать, посадил их в вольеру вместе с Краснозолотой".

Но эта история имеет поистине необычайный конец.

"Казалось бы, поистине романтическое окончание биографии Краснозолотой: альтруистичная вдова посвятила остаток жизни поддержанию благосостоянию стаи... но в действительности это ещё не заключительный аккорд. То, что произошло на самом деле, настолько невероятно и так похоже на придуманный "счастливый конец", что едва решаюсь рассказать о дальнейших событиях.

Случилось это через три года после катастрофы, постигшей колонию, в ветреное ранневесеннее утро, когда солнечные лучи нежно касаются просыпающийся земли. Такие дни особенно благоприятны для птичьих перелётов - мигрирующие стаи ворон и галок одна за другой пересекали светлое небо. Внезапно какой-то бескрылый, торпедоообразный снаряд отделился от одной такой стаи и, набирая скорость, устремился вниз, словно ныряя в воздушную пучину. Как раз над нашей крышей он замедлил падение, изящным маневром изменил направление полёта и невесомо опустился на флюгер.

Это была крупная красивая галка, с блестяще-чёрными, отливающими синевой крыльями и сверкающим серебристым затылком, казавшимся почти белым. И королева Краснозолотая, эта бессменная управительница колонии подчинилась пришельцу без единого жеста неудовольствия. Импературствующая дама сразу преобразилась в робкую покорную девушку. Она задергала хвостом и затрепетала крыльями именно так, как это делает застенчивая галочка-невеста. Уже через час после появления незнакомца эти двое были едины во всех своих поступках и желаниях. Они вели себя в точности, как давнишняя супружеская пара".

Не правда ли поучительная история из жизни галок. Невольно позавидуешь таким галочьим чувствам.

У гермафродитов, животных стоящих на лестнице эволюции ещё ниже чем птицы учёные пока не нашли любви или чувств на нее похожие. Но возможно это только пока, ведь как писал Чарльз Дарвин: "Тем не менее, есть основание думать, что и у всех гермафродитов две особи обычно или изредка совместно участвуют в воспроизведении. Это воззрение, хотя и под некоторым сомнением, было уже давно высказано Шпренгелем (Sprengel), Найтом (Knight) и Кельрейтером (Kolreuter).

Среди водных животных встречаются многочисленные самооплодотворяющиеся гермафродиты, но здесь течение воды представляет очевидное преимущество для наступающего по временам скрещивания. Несмотря на консультацию с одним из высших авторитетов, а именно с проф. Хаксли, мне до сих пор не удалось найти хоть один случай гермафродитного животного (как и среди цветков растений) с органами воспроизведения в такой степени скрытыми, чтобы оказались физически невозможными доступ к ним извне и влияние время от времени другой особи. Усоногие раки долгое время, казалось, представляли для меня с этой точки зрения значительное затруднение; но благодаря счастливой случайности мне удалось доказать, что две особи иногда скрещиваются, хотя обе они - самооплодотворяющиеся гермафродиты"