Эллиот Аронсон - Общественное животное. Введение в социальную психологию

Аналогичным образом, в более позднем эксперименте Джорджина Хэм-мок и Дебора Ричардсон [96]продемонстрировали, что эмпатия играет важную роль буфера против особо агрессивных действий. В общих чертах их эксперимент состоял в следующем: исследователи поместили студентов в ситуацию, когда им пришлось наказывать своих товарищей ударами током; и те испытуемые, кто до этого научился эмпатическому отношению к чувствам других, действительно посылали менее сильные удары током, по сравнению с испытуемыми, которые не научились испытывать эмпатию.

Существует великое множество способов взращивать и стимулировать человеческую эмпатию. Некоторые из них могут быть усвоены в младших классах школы даже без введения специальных учебных предметов. Однако сейчас я еще не готов к обсуждению этого вопроса. Прежде чем мы перейдем к нему, следует сначала бросить взгляд на другую сторону данной проблемы - на дегуманизацию. И именно на тот тип дегуманизации, который связан с предрассудками и который наносит вред не только жертве, но и ее притеснителю.

Прочитав первый абзац следующей главы, вы поймете, что я имею в виду.

Полицейский-белый что есть силы заорал: ‹Эй, парень! Ну-ка, иди сюда!› Слегка обеспокоенный, я ответил: ‹Я не парень!› Тогда полицейский кинулся ко мне, весь кипя от ярости, и, нависнув надо мной, фыркнул: ‹Че ты сказал, парень?› Тут он в считанные секунды обыскал меня и уже строго спросил: ‹Как твое имя, парень?› Не на шутку испугавшись, я ответил: ‹Доктор Пуссен. Я врач›. Он сердито поиграл желваками и прошипел: ‹Как твое имя, а не фамилия, парень?› Я колебался, и полицейский бросил угрожающий взгляд и сжал кулаки. Чувствуя, как бьется сердце, я едва выдохнул: ‹Элвин›. Он продолжал психологически истязать меня, заорав: ‹Слышишь, Элвин, в следующий раз, когда я тебя позову, сразу же дуй с глаз моих! Понял?› Я все еще медлил с ответом. ‹Понял, парень?› [1]

Если бы это была сцена из голливудского фильма, герой, вероятно, лягнул бы побольнее своего обидчика, и победа осталась бы за доктором. Но в реальной жизни чернокожий доктор Пуссен просто убрался подобру-поздорову, униженный и, по его собственным словам, ‹психологически кастрированный›. Ощущение безнадежности и бессилия - этот удел угнетенных - с неизбежностью приводит к снижению самооценки, и этот процесс начинается еще в раннем детстве.

Много лет назад Кеннет и Мэйми Кларки [2]продемонстрировали, что чернокожие дети - некоторым из них было всего три года - уже были убеждены, что все черное значит ‹плохое›: они отказывались играть с ‹чернокожими› куклами, словно чувствуя, что куклы-‹белые› красивее и во всех отношениях лучше! Этот эксперимент заставляет предположить, что организация системы образования по принципу ‹в равных условиях, но по отдельности› *на самом деле не означала подлинного равенства, потому что само разделение неявно предполагает, что дети представителей национальных меньшинств подвергаются сегрегации ввиду того, что они хуже белых, что с ними ‹что-то не в порядке›. И на данный эксперимент специально ссылались в эпохальном решении Верховного суда Соединенных Штатов Америки (дело ‹Браун против Образовательного совета›, 1954 г.), объявившем существование сегрегированных школ неконституционным.

Занижение самооценки присуще не одним только чернокожим американцам, оно характерно и для других угнетенных групп граждан. В эксперименте, аналогичном исследованию Кларков, Филип Голдберг [3]продемонстрировал, что и женщин приучают смотреть на себя, как на существ, стоящих интеллектуально ниже мужчин.

В данном эксперименте Голдберг попросил студенток познакомиться с научными статьями и оценить их по таким параметрам, как компетентность, стиль и тому подобным. Некоторым студенткам достались статьи, подписанные авторами-мужчинами (например, неким Джоном Т. Маккеем), другим - те же статьи, но подписанные авторами-женщинами (соответственно, Джоан Т. Маккей), В результате студентки значительно выше оценивали статьи, авторами которых были мужчины, и ниже - статьи, авторами которых были женщины. Иными словами, эти студентки ‹знали свое место›: они рассматривали интеллектуальные результаты других женщин как заведомо низшие по сравнению с результатами коллег-мужчин (так же, как чернокожие дети усвоили, что ‹черные› куклы уступают ‹белым›). Таково наследие предубежденного общества.

В исследовании Голдберга предрассудки испытуемых в отношении представителей их же собственной половой группы, привели студенток к низкой оценке интеллектуального труда других женщин. Однако воздействие предрассудков на угнетаемую группу может оказаться куда более коварным: оно может перейти из области восприятия в сферу реальной деятельности. Исследования показывают, сколь мощным может быть столкновение с предрассудком: индивиды, которых просто временно назначили на низкостатусную позицию в группе и зачислили в ряды меньшинства, на самом деле начинали отставать в выполнении заданий, требующих навыков и концентрации внимания.

Например, в работе Джона Джеммотта и Элиды Гонзалес [4]ученики четвертого класса были разбиты на группы, состоящие из четырех человек, и каждому из школьников был определен соответствующий статус в группе - высокий или низкий. Дети с высоким статусом получили большие и шикарные значки со словом ‹БОСС› и сверкающими звездочками на них, в то время как дети с низким статусом вынуждены были носить маленькие и невзрачные значки с едва видимым словом ‹Помощник›. Кроме того, состав каждой из этих групп-четверок подбирался таким образом, что ребенок оказывался принадлежащим в своей группе либо к большинству, либо к меньшинству. Так, в условиях принадлежности к меньшинству ребенок оказывался либо ‹боссом› в компании с тремя ‹помощниками›, либо ‹помощником› - в компании с тремя ‹боссами›; в условиях принадлежности к большинству он, соответственно, оказывался либо ‹боссом› в компании с двумя другими ‹боссами› и одним ‹помощником›, либо ‹помощником› вместе с двумя другими ‹помощниками› и одним ‹боссом›. После того как дети приняли участие в непродолжительной общегрупповой деятельности, им поручили самостоятельно решить десять анаграмм.

Джеммотт и Гонзалес обнаружили, что индивидуальные результаты детей, названных ‹боссами›, превзошли результаты детей, названных ‹помощниками›. Более того, самые низкие результаты - с большим отрывом - получили дети, которым приписали низкий статус и которые к тому же были поставлены в положение меньшинства - один ‹помощник› в компании с ‹боссами›.

Результаты этого эксперимента особенно впечатляют, если принять во внимание, что предпринятые экспериментаторами манипуляции со статусом и принадлежностью к меньшинству или большинству не имели никакой прямой связи с выполняемым заданием! Однако простой факт ‹оставления в меньшинстве› и ярлычок ‹низшего› сам по себе оказался достаточно разрушительным, чтобы ухудшить результаты ребенка. Полезно также заметить, что отрицательные эффекты процесса навешивания ярлычков возникли благодаря непродолжительному воздействию экспериментальных условий. Отсюда можно представить себе, сколь глубоким может быть влияние предрассудков на индивидов, которые всю жизнь несли на себе отрицательные ‹ярлычки› и терпели иные формы несправедливого к себе отношения.